Когда Джордж спустился вниз, столовая уже была переполнена врачами и пациентами. Теперь людей в черной одежде тут было тринадцать, но он не особо присматривался к ним. На доске объявлений висела записка, в которой говорилось что сегодня дежурят Алиса и Жанна.
— Ох, значит сегодня я буду водить их к докторам. — Пробурчал Джейсон, накладывая в тарелку кашу.
— Ну, зато нам не придется подменять Майлза, когда он дежурит. — подбодрила его Жанна. — Не знаю как с ними будет работать новенький, но уж точно получше нас.
После завтрака братья направились в кабинеты Картера и Майлза, по дороге наткнувшись на уборщицу, тянувшую в подвал мешок грязной одежды.
Кабинет Майлза был не очень просторным, но большое окно и множество различных предметов на полках создавали чувство, будто ты находишься в безграничном мире. Под стенкой стояла кушетка, а напротив нее стол и несколько кресел.
— Присаживайся, скоро мы начнём работу.
Джордж уселся на кресло, которое было ближе всех к кушетке. Осмотрев кабинет внимательно, он также обнаружил на полках лекарство. Его удивило не столько наличие этой баночки с неизвестным ему препаратом на полке, как тот факт, что больше никаких лекарств в кабинете не было.
— Итак, — отвлек интерна от любования своим кабинетом Майлз. — у нас есть пять часов до обеда и два часа после, потом свободное время. Как ты понял, на каждого пациента у нас будет около часа, тоже самое и у Картера. Завтра к нам приведут других семь пациентов, они бывают у нас через день, если не считать чрезвычайных ситуаций, и сегодня наша первая пациентка это Фиона, сестра девушки, которая сидела в карцере. Думаю, вы уже знаете об этом феномене: две сестры всегда пребывают в противоположных настроениях, и она сегодня грустит. Нам нужно найти причину этой грусти, несмотря на то, что Фиона будет говорить, что во всем виновата ее сестра, со временем она скажет нам настоящий повод ее переживаний. — Джейсон постучал в дверь, ненадолго прервав речь психиатра. — Погоди, еще минута, и мы можем начинать. Запомни еще одну вещь, интерн: клички этих двоих меняются, раз она сегодня в плохом настроении называй ее Грусть, а когда повеселеет Радость. Понял?
— Да.
— Все, можем начинать.
Джейсон завел в кабинет пациентку и ушел. Девушка, уже не первый раз приходившая сюда, села на кушетку и посмотрела на доктора.
— Доброе утро, Грусть. — Поздоровался Майлз, открывая ее досье.
— Доброе утро, доктор Майлз. — Ответила она печально.
— Что же случилось сегодня?
— Я не знаю, наверное, что-то очень сильно развеселило мою сестру.
— Пока что не думай о ней, хорошо? Сосредоточься на себе и своих эмоциях.
— Я не могу! Если я начну веселиться, то ей станет плохо, а она сейчас общается с другими пациентами, а потом она снова повеселеет, но тогда уже будет сидеть в карцере. Там просто ужасно и сестра снова загрустит, это будет не честно!
— Я сказал тебе не думать о ней.
— Не могу!
— Хорошо, тогда давай пройдемся по твоему сегодняшнему дню.
— Ну я проснулась, потом Джейсон…
— Джейсон?
— Санитар Джейсон открыл двери, как всегда. Мы вышли в коридор и сели со Штейном играть в шашки, я проигрывала. А вот моей сестре больше нравятся шахматы…
— Но насколько мне известно ты и раньше проигрывала в шашки и это тебя не расстраивало. — Маилз проигнорировал последние слова больной.
— Да, я играю только чтобы Штейн не грустил. Потом с ним села играть Соломка, а ко мне подошел Историк. Он сказал, что вчера появились новые хранители… — Сказав это слово она напугано посмотрела на врача.
— Интерны, называй их интернами, ладно?
— Как скажете, Доктор Майлз. Он сказал мне, что вчера пришли новые интерны, но я не обратила на это особого внимания. Все увлеклись игрой в шашки, и я подошла к радио. Пока все были заняты, я включила его, там играла песня очень популярная, я знала ее слова и начала… начала петь…
— А потом? Что было потом?
— Потом подошел Жених, и сказал, что я ужасно пою, попросил заткнуться.
— И ты расстроилась?
— Я… нет… хотя это бы развеселило ее.
— То есть на тебя это никак не повлияло?
— Ни капельки!
— Тогда спой нам сейчас, хорошо?
— Что именно вам спеть?
— Что угодно.
— Мне сложно выбрать.
— А как насчет той песни, которую ты пела? — Предложил Джордж.
— Ты знал? Ты специально?! — Шёпотом сказала она ему.
— Я тебя не услышал, Грусть.
— Я сказала что это неплохая идея, доктор Майлз.
— В таком случае начинай.
Девушка взяла прядку волос в руки и начала вырывать с неё волосины. Она закрыла глаза, но от этого не почувствовала себя легче. Ручка Майлза стучала по столу, а Джордж сверлил ее взглядом.
— Ну, Грусть, мы ждем.
— Вспоминала слова… — набрав в лёгкие побольше воздуха девушка запела. — Мы встретимся вновь, встретимся вновь, встретимся вновь с тобой,
Пусть разошлись жизни пути, мы встретимся там вдали!
Мы встретимся вновь, встретимся вновь скоро уже
Одиночество отступит, вырвусь я из плена грусти,
И пойду на свет.
— Вам не кажется что у этой песни суицидальный мотив?
— Правильно подметил, Джордж. Неудивительно что от такой песни ты загрустила.
— Это же классика, не я сочиняла слова!
— Мы же договаривались, что ты не будешь слушать такие песни и думать об этом.
— Я и не думала, кто знает, что тогда почувствует моя сестра.
— Это все что ты хотела мне сказать?
— Да, доктор Майлз.
— Тогда пришло время выписать тебе рецепт на сегодня. Думаю, две таблетки в обед и одна перед сном. Джордж, мы закончили, позови Джейсона, тебе ближе к звонку.
«Звонок» находился на краю стола. При нажатии кнопка не издала никаких звуков, но через пять минут пришел санитар и увел Грусть.
— Следующим к нам придёт Историк. Его диагноз — шизофрения.
Историк оказался не таким уж и психом, по крайней мере, он так не выглядел: высокий и стройный, тоже выбритый налысо, подозрительно похожий на одного из врачей, только глаза другие — спокойные и с ноткой грусти. На лбу мужчины проступало несколько морщин, и сколько же лет он провел в этом заведении? Он уселся в кресле поудобнее и едва удержался, чтобы не заложить руки за голову, а ноги не закинуть одну на другую.
— Добрый день, доктор Майлз. — Опередил он врача.
— И тебе тоже, Историк. У тебя есть для меня новые рассказы сегодня?
— При всем уважении к вам, если я начну рассказывать все те бредни и сплетни, что ходят у нас, вы сами сойдете с ума.
— Хорошо, а с новеньким поговоришь?
— Почему бы и нет, я всегда рад новым собеседникам.
И вот пять лет учёбы наконец-то пригодились. Он готовился к буйным, глухим или слепым, но никак не к спокойным людям. И все же, выбирать не пришлось, поэтому Джордж представил что Майлза тут нет. В отличии от Грусти у него это получилось.
— Хорошо, Историк, я так понимаю вы любите слушать сплетни. Скажите, как давно у вас появилось это увлечение?
— Спустя несколько лет после того, как я попал в больницу. Поначалу очень скучал, а потом понял, что даже тут есть много интересного.
— И вы помните каждую историю?
— Да, все до единой.
— А чем еще вы занимаетесь?
— Больше мне тут и нечем заняться. Я не умею играть в настольные игры, и даже ограничение моей свободы не заставит меня этому учиться, ну, а радио вечно кто-то слушает. Хотя, иногда я помогаю поварам, пусть даже мои друзья говорят это вовсе не моя роль.
— Он говорит правду?
— Да. Ты услышал достаточно, чтобы сделать выводы?
— Вполне.
— Что-же, Историк, ты свободен. Как обычно по одной таблетке после еды, рецепт я отдам медсестре.
— Приятно было поговорить, док. И вот что, новенький, когда у тебя будет время, прогуляйся по больнице и ее окрестностям: свежий воздух полезен для здоровья, думаю, ты это знаешь.
Снова была нажата кнопка звонка, пришел Джейсон и увел Историка.