Я аккуратно подошёл к двери и прислушался. За ней были слышны приглушённые шаги, спустя минуту они удалились настолько, что их уже нельзя было различить. Я ждал чего-то, но в ответ слышал только нагнетающуюся тишину. Развернувшись я наконец осмотрел своё временное жилище. Как и потолок в коридоре, все стены тут были покрыты трещинами источающими свет, поначалу я думал что это что-то вроде света от луны, но как это работало сейчас, было уже не понятно. В помещении стояло две пары двухъярусных коек, три места были заняты скрючившимся фигурами с босыми пятками и одежде на подобии моей, а на четвёртом располагалась груда покрывал и перепачканных тряпок. Груда двигалась вверх и вниз, ворочалась и видимо не очень спокойно спала. В середине камеры расположился прямоугольный стол из дерева и с железными уголками торчащими из краёв. С двух сторон стояло две узкие лавки, намертво вбитые в пол. На одной лавке сидел старик опустивший голову на стол и пытавшийся уснуть, рядом с ним, спиной на лавке лежал заросший мужчина со свисающими на пол ногами и сложенными на груди руками. Глаза были закрыты, но никто как будто бы не спал. С другой стороны, разглядывая трещины на стене, сидела девушка. Она не обратила внимания ни на моё прибытие, ни на мои передвижения. Молодая, может даже симпатичная за этими темными космами и испачканной мешковатой робой. Она повернулась, вперив не моргающий взгляд в стол и лучи из стены упали на её голову. Они окрасили её цвет волос в каштановый и выделили светом и тенями красивые, прямые черты лица. Я её как будто знал, не ведомо откуда, не понятно как давно и не известно, знала ли она меня? Она застыла как статуя с неизменным выражением потерянности и тревоги на лице, и больше не шевелилась. Она единственная здесь не обманывала себя делая вид что спит. Мне захотелось подойти к ней, может как-то завести разговор, развеять и отвлечь её. Я обошёл стол и аккуратно сел рядом, свет падал на стол и освещал мои высохшие и потрескавшиеся руки. Сжав и расслабив пальцы, я не почувствовал старой силы и видимо был готов на всё, лишь бы не начинать разговор. Словно реагируя на моё появление в её поле зрения, девушка резко выпрямилась и расправила плечи, она повернулась в мою сторону и сдвинула брови, её лицо теперь выражало вопрос, который она видимо сразу и озвучила: – Ты кто? Что ты от меня хочешь? – Её зелёные глаза настойчиво буравили меня, как будто я мог дать ей ответ на эти вопросы. – Ты язык что-ли проглотил? – Вроде нет, – но в горле снова пересохло. Те капли воды со стены отдавали горечью и лишь снова пробудили жажду. – У тебя всё в порядке? – В порядке? – её лицо снова сменило выражение, оно лучилось возмущением и недоумением. В её красивых глазах мелькнул секундный блеск и исчез в тени. – Какое тебе дело до меня? Почему меня нельзя оставить в покое?! Я всё это помнил как будто немного по другому. Но я никогда не забуду этого ощущения, будто оказался на минном поле и каждый твой шаг — либо самый важный, либо последний. Она сидела повернувшись ко мне, вся напряженная как натянутая струна и её зелёные глаза смотрели куда-то вглубь меня. Я не хотел тратить это время на глупые и ненужные оправдания, пытаться развить эту историю, я лишь хотел ей как-то помочь и успокоить, но не знал как. Или знал? – Извини, – начал я аккуратно, чтобы она дала мне возможность продолжить. – Я не хотел тебя тревожить или расстраивать. – Снова пауза. Она молчала. – Я надеюсь что понимаю, как тебе плохо, тяжело и страшно, что это говоришь не ты, а твой страх и чувство тревоги внутри тебя. Эта резкость даже нормальна, но я не должен плодить её внутри тебя и давать тебе лишних поводов переживать без видимых причин, тем более что я не одна из них, я тебе не враг. Всё будет хорошо. Я ничего не хочу от тебя и уйду в дальний угол, если тебе станет легче на душе. Я встал из-за стола и направился к освещённому светом участку стены. Тяжело усевшись на холодный пол, я вытянул ноги, выгнул спину и почувствовал как к ней вновь прилила кровь. Пол был сырым и холодным, но я как будто снова почувствовал комфорт. Она следила за мной не отрывая взгляда. Черты её лица разгладились, сжатые губы разомкнулись и на секунду мне показалось что она сейчас заговорит. Но произошло что-то другое. Девушка встала, обошла лавку и направилась ко мне. Она шла легкими и мягкими шагами, её босые ступни неслышно касались камня. Словно подплыв ко мне, она почти загородила свет и села на корточки рядом со мной. – Извини, – эти глаза сковывали меня. Она залезла рукой куда-то под свою робу и что-то выудила. Это было яблоко, небольшое, но упругое, зелёное и с красным бочком. Она протянула его мне не отводя взгляда. Я взял его и она грустно улыбнулась в ответ. – У меня сегодня день рождения. – Девушка улыбнулась легкой улыбкой, но все с той-же тоской в глазах. Я что-то вспомнил. Она встала и направилась к стене справа, с самым большим количеством белых трещин. Шаги стали шире и уверенней. Встав рядом с ней, она положила одну руку рядом с самой большой трещиной и надавила на неё. Раздался такой треск, как будто в лесу падало дерево. Трещина метнулась к потолку, разошлась к полу, стала шире и залила всё ярким и ослепительным светом. Девушка растворилась в нём, а я закричал от боли в глазах и пытался защититься руками, но свет не щадя прорезал и их, и веки. Я понял что моё дыхание стало тяжелым и резким, я постарался успокоиться. Глаза уже не жгло огнём, но они неприятно пульсировали. Кожей я ощущал странный поток тепла. Смахнув накатившие слёзы и убрав руки, я осторожно приоткрыл глаза. Свет слепил и оставлял неприятные ощущения, но я начал различать контуры. Эта была всё та же камера, только стена справа пропала и за ней появилась комната, заливаемая светом из распахнутых окон. Рядом с окном стояла расправленная кровать с кованными ножками и спинкой, на которой лежало зелёное платье. Рядом находилась тумбочка застеленная бело-розовой салфеткой, на ней стоял древний патефон с помутневшим от времени раструбом. Пол был устелен цветастым ковром с рисунком-мозаикой. Это была обычная комната с платяным шкафом и большим зеркалом. Тут жила девушка. Она вышла из-за угла где начинался вход в комнату из камеры и направилась к зеркалу. Скинув по пути робу, она пинком загнала её под кровать. Она стояла посреди комнаты, смуглая и стройная, красивая как произведение искусства в белье цвета морской волны. Стояла, с любопытством рассматривая своё отражен