Из кровоточащих разрывов в ткани реальности появлялись тысячи демонов. Они вопили от ярости и жажды крови, бросаясь на плотные ряды гвардейцев. Катарты, собравшись в стаи по сто, обрушивались на имперских солдат. Они поднимали своих жертв высоко в воздух, а затем разрывали их на куски и сбрасывали вниз на улицы.
Вдалеке шли титаны, высокие как здания. По городу разносились их звероподобные завывания. Принцепсы и модераторы давным-давно влились в структуру титана, и внутрь них были заключены связанные демонические сущности, которые сделали могучие машины в большей степени живыми и дышащими тварями, чем механическими конструкциями.
Тяжеловооруженные машины классов «Полководец» и «Налетчик» опустошали своим оружием целые кварталы. С орудий свисали знамена убийств, а корпуса были покрыты воронками от десяти тысяч лет войны.
Сравнительно небольшие титаны класса «Пес войны» размашисто вышагивали по улицам, ведя охоту. Подозрительно незаметные для машины высотой с четырехэтажный дом, они продвигались сквозь неразбериху боя, уничтожая танковые колонны и расправляясь залпами орудий «Инферно» с целыми бригадами гвардейцев.
Когда они возвещали об очередном убийстве, по всему городу разносился их вой.
Где-то там был враг, известный как Белый Ангел. Он был опорой решимости противника. Если его убить, этот мир вскоре ослабнет.
— Давай, Буриас, — прошипел Мардук.
Гнилой смрад внутри «Громового ястреба» Несущих Слово был омерзителен, но Осторий подавлял отвращение. Он захватил штурмовой корабль неделю тому назад и не стал приказывать немедленно его уничтожить, хотя сам не мог объяснить тогда, почему.
Теперь он вместе с тщательно отобранной ликвидационной бригадой летел на нем через космическое пространство, разделявшее Кронос и крупнейший вражеский боевой корабль, и надеялся, что его решение окажется мудрым.
Жрецы Экклезиархии очистили корабль от наихудших проявлений порчи, однако Осторий все еще ощущал ее налет вокруг себя. От этого у него по коже ползли мурашки, и он боролся с дрожью отвращения. Он надел шлем, чтобы не дышать царившим внутри «Громового ястреба» зловонием, но все равно ощущал во рту отраву Хаоса. Он был не одинок в этом. Белые Консулы из ликвидационной бригады бормотали молитвы очищения, а несколько из них крепко сжимали святые изображения.
Осторий постоянно ожидал, что «Громовой ястреб» собьют. Даже когда корабль оказался в тени чудовищного вражеского флагмана, «Круциус Маледиктус», и начал поворачивать в один из зиявших посадочных ангаров, он все еще ждал, что враг разгадает хитрость и уничтожит их всех.
Опасения оказались беспочвенными. Казалось, прошла вечность, и вот посадочные опоры «Громового ястреба» коснулись палубы. Они были на борту вражеского корабля.
— Выходим, — мрачно произнес он.
На «Химеру» обрушился могучий удар, от которого ее экипаж качнуло, а сама она остановилась. Раздались голоса.
— Что это было? — спросил Аквилий. Звук не был похож на попадание снаряда.
Заскрежетали катки, и «Химера» начала медленно пятиться назад.
— Мои извинения, повелитель, — произнес другой член экипажа, Версус из Боросского 232-го. — Впереди завал. Этот район подвергся сильному обстрелу, так что его структура сильно повреждена. Мы вынуждены сменить маршрут, чтобы воссоединиться с колонной.
— Потери?
— Нулевые, господин.
Аквилий поменял положение из-за неудобства и выругался, с приглушенным звуком ударившись головой о потолок. Бронетранспортер не был рассчитан на габариты космических десантников.
— Я поднимаюсь, — сказал он и начал неуклюже карабкаться к башенке «Химеры», пробираясь через тесное пространство.
Поднявшись по тонкой лесенке, еле протискивая плечи в проем, Аквилий откинул башенный люк и высунулся наружу. Он глубоко вдохнул, радуясь, что выбрался из тесноты. В пределах досягаемости руки на опоре располагался тяжелый стаббер.
В двадцати метрах перед «Химерой» поперек бульвара лежала массивная статуя. Воздух был заполнен пылью. Прищурив глаза, Аквилий взглянул вверх, чтобы разглядеть, откуда она упала.
Позади него раздался тяжелый удар, и «Химера» покачнулась». Сперва Аквилий подумал, что на бронетранспортер упал еще один кусок кладки, но потом до его ноздрей донесся смрад Хаоса.