– Пошел вон, умник! – приказал экзекутор. – Еще раз попадешься – по-другому с тобой поговорим.
Юра сгреб в охапку пальто, вышел на школьное крыльцо. Следом за ним выскочил напарник усатого солдата, в «санаторно-курортном лечении» участия не принимавший. Не успел Борзых понять, что происходит, как второй солдат молодецким пинком под зад сбил его с крыльца на очищенную от снега дорожку у школы. Наутро Борзых мочился кровью, почки нестерпимо болели, но к вечеру все прошло. Жаловаться родителям Юра не стал. Попался солдатам – сам виноват. Друзья, узнав о приключениях Борзых, отнеслись к Юре как к герою, не уронившему честь 34-й школы.
– Не бери в голову! – сказал Черданцев. – Будет и на нашей улице праздник. Как-нибудь отыграемся за «санаторно-курортное лечение».
Юра рад был бы отыграться, но как? Не драться же с солдатами. Правоохранительная система своих бойцов в обиду не даст. За разбитую губу патрульного милиционера запросто можно за решетку угодить, и никакие смягчающие обстоятельства не помогут.
…Борзых посмотрел в карты. Спасительного червового короля в прикупе не было.
– Пас! – сказал он.
Как и договаривались, парни побросали карты. Игра была прервана на самом интересном месте, но оставаться больше в гостеприимной квартире было нельзя. Во-первых, с минуту на минуту могли вернуться родители Носача, а во-вторых, близился комендантский час. На улице парни разделились: Медведев пошел в соседний подъезд, а Борзых и Черданцев – в свой двор. Идти им предстояло минут десять по дороге между жилыми домами и невысоким деревянным забором, ограждавшим территорию 34-й школы. За забором располагался стадион, занесенный снегом. Кое-где от проломов в заборе через стадион к школе вели тропинки, протоптанные учениками, не желавшими идти по расчищенным тротуарам.
Как только друзья дошли до трансформаторной будки, навстречу им со стороны детского сада выехал патрульный УАЗ.
– Кажется, влипли! – чертыхнулся Черданцев.
– Бежим! – не задумываясь ни на секунду, решил Борзых. – От нас перегаром несет – поймают, родителей оштрафуют!
Юра первым перемахнул через забор и бросился вдоль кромки стадиона в другой конец школьного двора. Черданцев не задумываясь побежал следом. Теперь все зависело от настроения патрульной группы в УАЗе и количества человек в нем. Если в автомобиле было только двое солдат – водитель и резервный милиционер, они бы не стали организовывать погоню, сделали бы вид, что не заметили беглецов. Если же в «бобике» был наряд в полном составе, то солдаты могли организовать полноценную облаву, с привлечением дополнительных сил.
Пробежав примерно треть стадиона, Юра услышал, как от дороги крикнули:
– Стой, стрелять буду!
Голос показался ему знакомым. Не усатый ли истязатель угрожает оружием? Пускай покричит, покуражится. Все знают, что солдатам на патрулирование оружие не выдают.
Судьба в этот день благоволила подросткам. Солдаты их преследовать не собирались, до спасительных многоэтажных домов оставалось добежать совсем немного, но Сатана, коварный князь тьмы, не дремал. Повелитель зла решил развлечься, пощекотать людям нервишки. Не иначе как по его наущению Борзых остановился и во всю мощь завопил:
– Стреляй, криворукий урод! Только в ногу себе не попади!
Ни в этот вечер, ни по прошествии многих лет Юра никак не мог объяснить свой безумный поступок. Возможно, эта дерзость сошла бы ему с рук, но дьявол кроется в деталях! Фамилия старшего автомобильного патруля была Криворучко. Пожелания неизвестного подростка он счел личным оскорблением. До дембеля сержанту Криворучко оставалось несколько месяцев. Он был на хорошем счету у начальства, подчиненные уважали и побаивались его. Надо же такому случиться, что в этот вечер на дежурство с Криворучко вышли солдаты первого года службы. Что они подумают о сержанте? Откуда хулиганы знают его фамилию?