11
Вернувшись в Сургут, Карташов с головой погрузился в работу. Три месяца в командировке пролетели незаметно, два месяца дома – еще быстрее. Наступил апрель, необычно теплый в 1974 году. Проводив жену на работу в химчистку, Лев Иванович в первый раз после приезда домой вышел на лоджию покурить. На подоконнике стояла пепельница, полная окурков.
«Вот что значит остекленная лоджия! – удовлетворенно подумал он. – Окурки всю зиму пролежали и даже не пожелтели».
Затянувшись пару раз, Лев снова посмотрел на подоконник и заметил в пепельнице окурок сигареты «Стюардесса». Став хорошо зарабатывать, Карташов пристрастился к американским сигаретам и курил исключительно «Мальборо» или «Кэмел». Болгарские сигареты он не брал в руки уже несколько лет. «Стюардессу» Лев Иванович курил раз в жизни, студентом. Более отвратительного табака, чем в «Стюардессе», на его взгляд, не существовало. В Северном Казахстане как-то случился перебой с куревом, в магазине предлагали только папиросы «Беломорканал», сигареты «Лайка» и «Стюардесса». Знакомый казах нашел выход из положения – подарил Льву Ивановичу курительную трубку. Табак от сигарет «Лайка» на время заменил Карташову «Мальборо», но это было так давно, а окурок в пепельнице лежал свежий! Относительно свежий, не вчерашний.
Лев Иванович двумя пальцами достал из пепельницы окурок, внимательно рассмотрел. Остатков губной помады на фильтре не было, никотиновых точек – тоже. Начинающие курильщики не умеют держать фильтр сигареты сухими губами, и на нем проявляются характерные точки – следы прошедшей через фильтр табачной смолы. Осмотр окурка позволил сделать первый вывод: сигарету «Стюардесса» выкурил мужчина, знакомый с табаком не первый год. Когда это могло произойти?
Карташов стал вспоминать обстоятельства своего отъезда.
«Я уехал в конце октября. Погода стояла мерзкая, шли дожди, но Нина настояла, чтобы я курил на лоджии. Стоп! Я не оттуда начал. Как говорил мой папа, некоторые математические задачи нужно решать с конца, с антитезиса, от противного. Последуем его совету. Я приехал два месяца назад, в начале февраля. На лоджию не выходил. Неизвестный мужчина мог курить в моем доме в период с начала ноября по конец января. С наступлением холодов Нина запрещает открывать дверь на лоджию, ее бесит, когда окна покрываются инеем. Морозы в Свердловске в прошлом году ударили после седьмого ноября. Что получается? Незнакомец пришел в гости к жене почти сразу же после моего отъезда?»
В оставшееся время отпуска неспешно, шаг за шагом, по сантиметру, Лев Иванович обыскал квартиру, проверил все вещи, но ничего подозрительного не нашел. Устраивать с женой выяснение отношений из-за одного окурка не стал и уехал в Сургут.
Лев Карташов не был святым. Трудно оставаться верным супруге, когда ты не видишь ее по несколько месяцев подряд. На вахте в отдаленном поселке соблазнов не было, зато в Сургуте молодых хорошеньких женщин хоть отбавляй. Нефтяники, газовики и энергетики, вырвавшись в цивилизованный мир, денег на развлечения не жалели. Лев Иванович, экономный до скупости дома, в Сургуте мог позволить себе расслабиться, но постоянную подругу заводить не стал.
«Дом у человека должен быть один, – говорил его отец. – Иметь две семьи – значит не иметь ни одной».
В августе Карташов приехал в отпуск. Едва переступив порог, почувствовал, просто физически ощутил, что в квартире витает дух другого мужчины.
«После моего отъезда любитель “Стюардессы” был здесь, и был не раз», – понял Лев.
Ночью Нина уснула первой. Карташов рассматривал в темноте потолок и размышлял.
«Этой ночью она занималась со мной любовью так, словно отрабатывала обязательную программу. Конечно, как же иначе! Нина всегда плывет по течению. Она действует так, как предписывают стереотипы: “Муж вернулся из длительной командировки. Жена обязана в кровати продемонстрировать ему, как соскучилась по мужской ласке и любви”. Спрашивается, чего ей не хватает? Почему обязательно приводить любовника домой, а не встречаться с ним в другом месте?»
В этот момент на небе вспыхнула и погасла Путеводная звезда.
«Комов, конечно же, Виктор Комов! Вот кто поможет разобраться и найти выход».
У Льва Ивановича не было друзей в полном смысле этого слова. Знакомых и приятелей – хоть отбавляй, а друга, которому можно излить душу, никогда не было. Лев Иванович легко сходился с людьми, но в свои личные дела никого не посвящал. Комов был единственным человеком, перед кем Лев мог бы открыться, переступив через природную скрытность. С Виктором Комовым Лев Иванович когда-то работал в одну смену на Свердловской ГРЭС. Виктор был старше Льва на десять лет, дважды разведен, малообщителен. С кем еще поговорить о семейных неурядицах, как не с опытным человеком, много повидавшим на своем веку? Только с Комовым.