онечно, двигатель прогресса, но не ожидала, что абсолютное бездействие является хорошим подспорьем для личностного роста. Скорее, я рассчитывала, что меня ждет судьба Обломова из одноименного произведения: я должна была облениться, перестать реагировать на раздражители внешнего мира и его беспричинную суету, забить на все и помереть, не вставая с кровати. Картинка весьма нелицеприятная, но вполне возможная. Вот только я не могла себе позволить подобного, я слишком сильно любила себя и желала достичь чего-то нового, неизведанного и завораживающего. Это было желание, продиктованное скукой, но от этого не менее привлекательное. Большую часть своего времени я проводила во снах, а значит, во внутреннем мире, представляющем собой плато в несколько квадратных километров, окруженное несколькими цепями непроходимых гор. Живности здесь не было, растительности - минимум, но то, с какой точностью и кропотливостью продуманы горы, заставляло меня сомневаться в том, что автором сего шедевра является мое подсознание. Каждая щель, каждый камешек были абсолютно оригинальны. Как нет в мире двух идентичных снежинок, так не было в моем подсознании ни одного повторяющегося камня! Климат здесь был просто идеальным для меня - вечная свежесть цветущей весны! Такие деньки, какие вечность царили в моем личном мирке, были той редкостью, ради которой я в прошлой жизни с затаенной надеждой пережидала и мороз, и сырость, и грязь весених дней. Здесь я не чувствовала холода. Мой внутренний мир имел пять достопримечательностей, наличие которых примирило меня с мыслью, что этот медвежий уголок могла создать только я. Первой достопримечательностью был Алтарь. О, это царствие педантичного меланхолика могла создать только я. Это не был не храм, не амфитеатр, не замок, и не изба без единого гвоздя. Это было все и ничего! Как же трудно описать то, что можно назвать верой. Верой в жизнь. Скоплением всего того, на что только только стоит кинуть взгляд, чтобы понять: двигаться вперед, не сдаваться, не отступать. Вот мои принципы. Вот моя вера! Только увидев это необычное место, я поняла, что оно родилось из глубин моего подсознания, из осколков памяти, что я навсегда потеряла и не желала возвращать. Это место дышало прошлым, чтобы дать мне надежду на будущее. Я уверена, что если в моей жизни произойдут сильные изменения и потрясения, все, что составляет это место, все, что составляет мою веру, поможет мне найти себя. А, быть может, это место пополнится еще одним атрибутом моей собственной религии - жизни ради движения вперед и достижения поставленных целей. Второй достопримечательностью стал сад-лабиринт. Он был разбит на две области: абсолютно идеальную педантично-правильную область с бесчисленным количеством прекрасных клумб с источающими божественный аромат цветами, и дикую, наполненную ядовитыми цветочками и редкими плотоядными растениями. Граница между двумя частями сада была совсем не условной - трехметровый заслон из плотно стоящих друг к другу кактусов, оплетенных лианами, что любили душить в своих страстных объятиях любого, кто способен издавать шум. В этой неприступной зеленой стене были сделаны восемь врат-переходов, каждый из которых имел свой собственный сюрприз. По крайней мере, так должно было быть согласно моей задумке. Ни в поливе, ни в специальном уходе мои цветочки из «дикой» области сада не нуждались, а польза от них была колоссальная: защита моего разума. Я никогда не сталкивалась с подобным в своей прошлой жизни (по крайней мере, я свято верю в это), но в теории при проникновении в разум «жертвы» ментальный агрессор попадает в вверхний слой подсознания, в котором находятся все сиюминутные мысли, эмоции и спонтанные желания человека. Для того, чтобы заглянуть в этот слой не нужно быть особенно талантливым, достаточно обладать даром и заглянуть в глаза человеку с более слабой волей. Но если вторженец все же сможет преодолеть его, то он попадет в мой чудесный сад. В его зелено-агрессивную часть. Я же из беседки в светлой части смогу в полной мере насладиться прекрасным зрелищем: уничтожение незваного гостя прекрасными цветами. Третья достопримечательность представляла из себя на вид огромный Черный Куб. На вид он был совершенно никчемным и не представляющим из себя что-то любопытное. Ну, стоит посреди прекрасного плато огромная черная образина, поглощающая солнечные лучи. Подумаешь, невидаль. В подсознании все возможно! Вот только я была перфекционистом (не абсолютным, конечно, ведь в таком случаю у меня во внутреннем мире основой было бы не природное образование, а нагромождение геометрических фигур идеальной формы или абсолютная белая пустота) и лишнего бы даже подсознательно добавлять не стала. Значит, эта непонятная штука имеет какое-то значение для меня. Вот только какое? Обойдя Куб со всех сторон и набравшись храбрости, я подступила вплотную к нему и приложила к черной, как самая пропащая тьма, грани ладонь. От куба начали отступать тонкие щупальца, что постепенно оплели мое тело и «всосали» меня внутрь. Ощущения от этого были странными, но не сказать, что неприятными. Просто минута абсолютной темноты, холодок пронесшийся по коже и легкая тревога. Когда я открыла глаза, чуть не выматерилась. Теперь я знаю, зачем мне была нужна эта Адская Геометрическая Фигура! Она отвечала за абстрактное мышление. Мое очень абстрактное, можно сказать даже ненормальное, мышление! Когда я отошла от черной грани у меня за спиной, она тут же пропала, словно и не было ее никогда, под ногами тут же появилась узкая дорожка, вымощенная разноцветными кирпичиками, а из ближайшего облака высунулись четыре существа. По-другому назвать четверку пингвинов из «Мадагаскара» у меня язык не поворачивался. Когда мне «улыбнулись и помахали», я поняла, что фейс контроль пройден, но, если что, меня всегда готовы дружески вышвырнуть из этого зоопарка моего безумного авторства. Побродив в этом месте бесконечно долго, но так и не увидев и половины моего безумного бреда, что у обычных людей отвечает за фантазию, розовые мечты и абстрактное мышление, я пожелала вновь оказаться на плато. Четвертой достопримечательностью оказалась Оружейная. Нет, не так, Храм Оружия. По другому и сказать нельзя, ведь это был шикарнейший комплекс из нескольких залов с бесконечными стеллажами, заполненными оружием, и тренировочных полигонов. Всегда мечтала жахнуть из гранатомета по чему-нибудь. Мечта идиота сбылась. Потом весь день голова болела, а меня сильно мутило. Алесса в тот момент, всплеснув руками, долго разглагольствовала на тему молочных зубов и колик в животе. Пятой достопримечательностью был Огонь, что горел в самом центре плато. Огромное кострище трехслойного пламени. Снизу небольшой черный слой плотного пламени, он был основой моего костра. Потом шел темно-фиолетовый слой, он был самым большим и ярким. И наконец-то третий, самый тонкий и обманчиво безобидный слой пламени цвета индиго. Признаться, он мне нравился больше всего. То и дело вспыхивая и отбрасывая фигурные тени на гладкую площадку возведенную под ним, мой огонек грел и освещал мой мирок, что родился из фантазий и желаний, из них же состоял и ими же питался. Я прекрасно знала, что все это великолепие лишь игра моего разума. Я прекрасно знала, что это мое увлечение может привести к трагическим последствиям: параличу, например. Но я ничего не могла с собой поделать. Я очень сильно хотела жить полноценной жизнью. Не ощущать себя слабой, безвольной, жалкой и недееспособной калекой, а жить... Человек, конечно, такая тварюшка, что быстро ко всему привыкает, но... Меня буквально штормило в эмоциональном плане: жуткие истерики сменялись приступами умиления, что позже вызывали рвотный эффект. Мне порою казалось, что из меня вместо блевотины должна выплескиваться радуга. Уж слишком сильны были эти жуткие эмоции, что заставляли любить весь мир, но вместе с тем вспыхивать жутким эгоистичным чувством. Господи, я жутко скучала по матери! Женщине, которую видела всего-то один раз! Эти чувства были яркими, неконтролируемыми, изматывающими. В свою бытность младенцем я много беспричинно плакала и смеялась, билась головой об мягкую стенку кровати и тянула к себе все блестящее и яркое, орала и еле слышно лепетала что-то нечленораздельное... Если и существует на свете самый страшный кошмар, то я его познала в полной мере! Однако я не сошла с ума, не оставила своих принципов, не попыталась забыть... Я все так же, как и в последние минуты своей жизни, любила жизнь. Ради нее я была готова на все, ведь нет ничего прекраснее бытия. Я была в этом уверена. Или старалась уверить себя в этом, ведь иного пути у меня не было. Когда я в очередной раз поймала себя на мысли об изощренном плане самоубийства, то испугалась. Я все так же не знаю: есть ли жизнь после смерти. Я все также боюсь боли и смерти. Я все та же шебутная девчонка, стремящаяся к идеалу, что и раньше. Так почему мне хочется сдохнуть всего лишь после полугода, проведенных в младенческом теле? Неужели я готова сдаться? Ну уж нет. Я на такое не подпишусь! Спустившись в свое подсознание, я огляделась по сторонам. Немного расширю границы гор. Сделаю небо грозовым. Прорублю в одном месте водопа