Именно поэтому Порция была потрясена, когда, вскарабкавшись вслед за Джулианом по узенькой шаткой лестнице, оказалась в тесной, с низким потолком комнатушке, напоминавшей чердак или голубятню. Роскоши тут не было и в помине — потертая мебель, парочка продавленных кресел, да еще изрезанный ножом стол из дешевой, потемневшей от времени сосны. На столе, с трудом разгоняя по углам тени, тускло горела лампа. Если бы не тяжелые портьеры из плотного черного крепа на окнах, никому бы и в голову не пришло, что перед ним обиталище вампира.
Вместо гроба — убогая железная кровать, сиротливо притулившаяся в углу. Старательно отводя глаза в сторону, чтобы не таращиться на смятые простыни, Порция робко вошла.
Джулиан, закрыв за ними дверь, привалился к ней спиной. Взгляд его остановился на стоявшей посреди комнаты Порции.
— Итак, малышка Порция Кэбот стала взрослой.
Догадавшись по его сухому тону, что он не слишком рад видеть ее у себя, Порция невозмутимо пожала плечами:
— Рано или поздно это должно было случиться. А ты ожидал, что я на веки вечные останусь наивной девчушкой, влюбленной в поэзию Байрона, какой ты меня помнил?
— Что ж… очень жаль, — буркнул Джулиан.
Не глядя на нее, он прошел к столу, сдул пыль с двух непарных бокалов, подумал немного и наполнил их из стоявшего тут же графина. Потом протянул один Порции.
Взяв бокал, она нерешительно поднесла его к носу и подозрительно понюхала плескавшуюся внутри жидкость кроваво-красного цвета.
— Не волнуйся, это всего лишь портвейн, — успокоил ее Джулиан. Глаза его насмешливо блеснули. — Правда, дешевый. Но это все, что я могу тебе предложить.
Порция, поколебавшись, сделала осторожный глоток.
— Сколько этой гадости ты уже сегодня выпил? — сморщившись, поинтересовалась она.
— Не слишком много, уверяю тебя. — Прислонившись к столу, Джулиан одним глотком опрокинул в рот содержимое своего бокала. Потом с насмешливым видом отсалютовал ей. — Очень надеюсь, что ты простишь мою сегодняшнюю резкость. Дело в том, что ты… э-э-э… оставила меня без ужина, а когда я проголодаюсь, то всегда бываю несколько груб.
Рука девушки дрогнула, и несколько капель портвейна пролились на пол.
— Те женщины… — с округлившимися от ужаса глазами прошептала Порция. — В игорном клубе… Ты собирался поужинать ими?
Джулиан открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал.
— Если ты спрашиваешь, собирался ли я их убить, то — нет, — помолчав, пробормотал он. — Слегка перекусить? Да. Почему бы и нет?
Глаза у Порции стали совсем круглые. Заметив это, Джулиан тяжело вздохнул:
— Ну не может же нормальный вампир все время питаться полусырым ростбифом, запивая его купленной у мясника кровью! И потом… странствуя по миру, я сделал удивительнейшее открытие. Где бы я ни оказался, всегда находятся женщины, которые не прочь — да что там не прочь! — которые жаждут, чтобы я отведал их крови! Я беру у них то, что необходимо мне, чтобы выжить, а взамен… стараюсь дать им то, что нужно им. — Затуманенный взгляд Джулиана скользнул по зарубцевавшимся следам укусов на шее Порции. — И поскольку ты как-никак была первой женщиной, чьей крови мне довелось отведать, благодарить за этот урок я должен именно тебя, дорогая.
Порция вдруг поймала себя на том, что ненавидит его. Ненавидит за то, что он так ничего и не понял. Поступок, на который ее толкнули нежность и отчаяние, в его устах выглядел чем-то… непристойным. У нее было такое чувство, словно он швырнул ей в лицо грязью.
И как будто этого было мало, он еще придвинулся к ней вплотную.
— Уверяю тебя, теперь я уже не такой неловкий и неуклюжий, каким был с тобой. Я даже научился пить кровь из такого места, где шрам будет совсем незаметен. — Джулиан, подняв руку, дотронулся до ее горла. Его пальцы с такой нежностью коснулись отметин, которые он когда-то оставил, что у Порции защемило сердце. — Кстати, ты знаешь, есть одна крохотная вена на внутренней стороне бедра, прямо под…
— Прекрати! — крикнула Порция, отшвырнув его руку. — Не смей говорить со мной таким тоном! Я отлично знаю, что у тебя на уме! Имей в виду — у тебя ничего не выйдет!