Джулиан небрежно пожал плечами:
— Нетрудно строить из себя героя, когда знаешь, что бессмертен. Вот я и вызывался всякий раз сходить на разведку. Участвовал в каждой стычке. Подумаешь, проскользнуть в тыл врага, большое дело! Я ведь ничем не рисковал, верно?
— Разве только тем, что не успеешь вернуться до восхода солнца.
Губы Джулиана насмешливо скривились.
— Был как раз сезон муссонных дождей.
— Ну, поскольку король возвел тебя в рыцарское звание, думаю, твоя храбрость все-таки произвела на него впечатление.
— Мечтатели в любую эпоху лелеют надежду своими глазами увидеть героя. Думаю, король мало чем отличается от других мужчин.
— Или женщин, — подсказала Порция, смело встретив его взгляд.
Джулиан скрестил руки на груди.
— Может, пришло время объяснить наконец, чего ищешь ты, Порция? Потому что если тебе тоже понадобился герой, то ты явно ошиблась адресом.
Чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом его немигающих глаз, Порция отошла к окну. Слегка раздвинув пыльные портьеры, девушка вглядывалась в тускло освещенный переулок, на который выходили окна его комната. Над мощеной мостовой клубился туман, в зловещем полумраке за каждой тенью, казалось, таилась неведомая угроза, но Порция хорошо понимала, что куда опаснее был человек, нетерпеливо дожидавшийся ее ответа.
Поежившись, она украдкой бросила взгляд на свое отражение в оконном стекле, потом со вздохом задернула шторы и вновь повернулась к нему.
— Я ищу убийцу.
Эта мрачная фраза, казалось, повисла в воздухе. Оба молчали. На мгновение им вдруг стало нечем дышать. Наконец Джулиан, запрокинув голову, добродушно расхохотался:
— Тогда, полагаю, ты не ошиблась адресом.
Глава 4
Порция почувствовала, как от лица отхлынула кровь.
— Стало быть, это правда, — упавшим голосом проговорила она, судорожно прижав к себе сумочку.
— Ты имеешь в виду, что я убийца? Ну да, мне случалось отбирать у людей жизнь — чтобы остаться в живых самому. Жаль, что приходится лишать тебя девичьих иллюзий, дорогая, но в этом смысле я мало чем отличаюсь от других солдат армии его величества.
Порция глубоко вздохнула, стараясь, чтобы ее голос звучал по возможности ровно.
— Я не имела в виду войну. Джулиан… я сейчас говорю о тех женщинах на Чаринг-Кросс и в Уайтчепеле.
Огонек веселого любопытства, вспыхнувший в его глазах, внезапно угас.
— Женщин? Каких женщин?
— Четырех женщин, которые умерли с того дня, как ты вернулся в Лондон. Тех самых, из которых какой-то ублюдок высосал всю кровь — до последней капли.
На лбу Джулиана залегла глубокая морщина. Отвернувшись от Порции, он невидящим взглядом уставился в камин.
— Когда именно их убили?
— Первую — две недели назад, незадолго до того, как Эйдриану сказали, что тебя видели в Лондоне. Следующих двух — почти сразу же после этого. И последнюю — три дня назад. Несчастную нашли лежащей в темном переулке за церковью Пречистой Девы Марии. Ее тело было еще теплым…
Не отрывая взгляда от кучки остывшей золы в холодном камине, Джулиан сцепил пальцы за спиной.
— Ты абсолютно уверена, что всех их убил вампир? — глухо спросил он.
— Вне всяких сомнений, — дрожащим от едва сдерживаемых чувств голосом отрезала Порция. — И можешь мне поверить, эти бедняжки отнюдь не горели желанием подставить ему свою шею! У них все руки были в крови, ногти обломаны, понимаешь?! Все они отчаянно боролись за жизнь. — Понимая, что это безумие, Порция все-таки не удержалась и подошла к нему вплотную. — Джулиан, это твоих рук дело? Ты убил этих несчастных?
Резко обернувшись, Джулиан вскинул на нее глаза:
— Ты подозреваешь, что я способен на такое, — и тем не менее отправилась разыскивать меня? Да ты с ума сошла! Как можно так глупо рисковать?!
Разве она сможет объяснить, что по какой-то непонятной причине в душе своей она продолжала верить ему? Верить в то, что Джулиан скорее умрет, чем причинит ей вред. Хотя кому, как не ей, знать, на что он способен…
— Я не верю, что ты способен причинить мне боль.
— Я всегда причинял тебе боль. — Взгляд Джулиана метнулся к ее шее. Он старательно избегал встречаться с ней глазами. — Твои шрамы — лучшее тому подтверждение.
Порция машинально приложила руку к горлу, где под кожей часто-часто пульсировала жилка. Как она сейчас жалела, что, сорвав с шеи бархотку, швырнула ее на карточный стол. Без нее она чувствовала себя какой-то голой. Уязвимой.