— Держи, — и бугай протягивает мне лист бумаги, повествующий о «временном переходе мага Смерти Хэйара Темнопламенного от защитного отряда Нирса к рейнджерскому отряду Эриха», если вкратце.
— Угу. Все как надо… прости, Нирс, но сам понимаешь, — показываю я на бумагу.
— Да, я знаю, что такое приказ. Удачи. Она тебе понадобится, — сочувствующе глядя на меня, произносит он.
— Спасибо. Ну что, долбанутый ты на всю голову бугай, куда идем? — попрощавшись с Нирсом, обращаюсь я к Эриху.
— За мной иди. Слушай, а это правда, что некромант хуже гомосека?
И смотрит, реакции ждет. Некрофильские шуточки уже достали…
— И чем это мы хуже вас? — интересуюсь я в ответ.
Пару секунд он недоуменно смотрит на меня, но потом до него доходит. И громила сгибается в приступе хохота, тщетно пытаясь устоять на ногах. Я стою рядом с меланхоличной рожей, гадая, что в моем ответе его так насмешило.
— Некра мне в зад, чувствую, в этот раз я нашел мага под стать отряду! — проржавшись, выдал он.
— Ну… поживем — увидим, — не соглашаюсь я.
— Да нечего тут видеть, пошли, я тебя остальным представлю, потом немного потренируемся — и вперед, на подвиги! — И громила попытался меня обнять, заставляя сомневаться в том, была ли моя шутка недалека от истины. Я отбился.
— Кстати, а почему Темнопламенный? — продолжает он разговор как ни в чем не бывало после своих странных действий.
— Потому что изобрел плетение Темного пламени.
— Ты ж вроде не Огневик?
— Неа. Просто при действии этого плетения есть эффект, похожий на… как будто горит огонь. Точнее, черный огонь. Ну и после него остается только зола, скажем так.
— Вот оно как. Плетение мощное? — с огоньком безумия в глазах спрашивает он.
— Пробивает любые щиты. Действует и на органику, и на неорганику. В общем, тотальное уничтожение, — глядя на него, как Притвин на меня, отвечаю я.
Эрих замирает на месте. Похоже, он и правда не дурак, несмотря на облик.
— Любые? А щиты архилича пробьет?
— Щит лича пробил сразу. И самого лича… сжег. Осталась только воронка на его месте. Плетение площадное, и все, что попало в зону его действия, будет уничтожено. Разложено на молекулы, — поясняю я.
— На что? — недоуменно глядя на меня, переспрашивает Эрих. А такое слово вообще есть в языке Истьина? Хм… да, есть! Получается, это он чурка ни разу не грамотная, а не у меня снова проблемы с головой. Это хорошо. В смысле, что с головой у меня в порядке. Так я думаю, параллельно отмахиваясь от моего «командира».
— Не бери в голову. Просто термин профессиональный. В общем, только пыль и остается.
— Охренеть… и скоро остальные маги его выучат? Это ж… это ж даже Стена не понадобится! — тут же загорается Эрих, уже видя наяву, как выжигают Пустошь. Но тут есть один нюанс.
— Обломайся. Это плетение могу использовать только я.
— Че, жрет слишком много? Так я видел, как маги ритуал проводили и после этого так хреначили, как до этого не могли и втроем, — с сомнением глядя на меня, спрашивает он.
— Не то. Жрет, конечно, порядком, тут проблема в другом. Его может использовать только Посвященный. Нужна связь со своей стихией, улавливаешь?
— Твою ж… это, получается, ты Смерть в мир призываешь? — вдруг приходит он к безумному выводу. Дилетант! И это объяснять придется…
— Нет, конечно, только часть ее силы. Очень и очень малую часть, иначе меня самого в прах обратило бы. Кстати, откуда столько знаешь о магии?
И все же он крайне интересный персонаж. С таким надо держать ухо востро!
— Приятель у меня был… друг… мы с ним в рейнджеры подались. Ну, и в одной из стычек он остался наш отход прикрывать. Часто с ним говорили о всякой хрени… — делая большие паузы, начинает он рассказывать свою историю.
Однако мне это не очень интересно, потому перехожу сразу к сути:
— Ясно. Поэтому мстишь?
— Да. Осуждаешь? — вопрошающе глядя на меня, интересуется он.
— С фига ли? Некром больше, некром меньше… лучше некром меньше. Так что, скорее, поддерживаю, — равнодушно пожимаю плечами я в ответ.
— Есть тут недалеко место одно, там архилич обретается. Давно на него зуб точу, — чуть колеблясь, вдруг признается он.
— Не сразу. Сначала на маленьких потренируемся, и только потом ко взрослым и суровым дядям будет соваться, — отмахиваюсь я от него, втайне надеясь, что к тому моменту практика уже закончится и я смогу спокойно уехать.