— Для начала, джентльмены, — глухим голосом произнес наконец Вышибала, — я готов выслушать ваши вопросы. И ответить на них.
— Здесь прозвучало выражение — политическая смерть, — сказал Грис Гато. — Нельзя ли узнать точнее, что это значит?
— Объект остается жив, но никогда уже не сможет заниматься политикой. Это и есть политическая смерть.
— То есть его нужно каким-то образом скомпрометировать? — уточнил Гато.
— Именно так, — кивнул Вышибала.
— Что ж, дело нам знакомое. Но тут возникает еще один вопрос. А разве этот ваш субъект еще недостаточно скомпрометирован? Скажем, своими связями с коммунистами?
— Все несколько сложнее, чем вы себе представляете. — Вышибала подвигал вправо-влево своей впечатляющей челюстью. — Для кого-то связь с коммунистами и впрямь дело предосудительное, а для кого-то — это доблесть. Тут все относительно.
— Теперь понимаю, — сказал Грис Гато. — Этого вашего Переса нужно скомпрометировать в первую очередь перед коммунистами, правильно?
— Именно так, — кивнул Вышибала.
— Что ж, все постепенно становится на свои места, — сказал Грис Гато. — Туман проясняется. Ну а как именно можно скомпрометировать Переса, мы и должны сообща решить. Все так?
Вышибала снова кивнул.
— И как убить Кастро — тоже, — добавил Паррандеро.
Вышибала еще раз кивнул.
— У вас есть предложения на этот счет? — спросил Грис Гато. — То есть как, по-вашему, это лучше сделать?
— Прежде всего мы хотим знать, согласны ли вы сделать то, что от вас потребуется, а уже потом будет конкретный разговор.
Грис Гато и Паррандеро снова переглянулись. И не только переглянулись, а и обменялись какими-то жестами, понятными лишь им одним. Впрочем, эти жесты могли быть понятны представителям спецслужб, но не в этом дело. Жесты жестами, но сейчас нужны были слова — четкие, внятные и неоднозначные. Но вместе с тем обычно мафиози, особенно такого ранга, как Паррандеро и Грис Гато, редко изъясняются прямо и недвусмысленно. Полунамеки и недоговоренности куда как надежнее. В этом случае остается путь к отступлению и всевозможным маневрам, всегда можно сказать, что меня, мол, неправильно поняли, а стало быть, спрос с тех, кто неправильно понял, а вовсе не с Гриса Гато или Паррандеро. Вот и сейчас старые мафиози намерены были изъясняться именно таким образом.
— А как, по-вашему, для чего мы с коллегой здесь? — Грис Гато указал на Паррандеро. — Чтобы поговорить о погоде или о красивых девочках? Ну, так нам эти темы не очень интересны.
Однако на этот раз старый и проверенный мафиозный прием не сработал.
— Нам нужен четкий и конкретный ответ, — сказал Вышибала. — Да или нет, и никаких других вариантов.
Мафиози опять перебросились взглядами.
— Да, черт возьми! Без всяких вариантов! — резко произнес Паррандеро. — Да и еще раз да! Можно подумать, что у нас есть какой-то другой выбор!
— Вот теперь все окончательно встало на свои места, — без тени улыбки произнес Вышибала. — Теперь можно приступить к делу.
— Ну, так давайте приступим! — Тон Паррандеро был таким же резким и даже злым. — Без всяких условностей, намеков и полунамеков! Начинайте, черт вас подери!
— Вы согласны с вашим коллегой? — Вышибала взглянул на Гриса Гато.
— Полностью согласен, — ответил тот. — Действительно, пора приступить к делу.
— Что ж, тогда слушайте. Сейчас март. В апреле, ровно через месяц, Фидель Кастро намерен нанести официальный визит в Венесуэлу. Обсудить с Пересом кое-какие вопросы. Это очень важные вопросы…
— О чем именно они намерены говорить? — уточнил Грис Гато.
— О дружбе и дальнейшем сотрудничестве. — Впервые за все время разговора по губам Вышибалы скользнуло нечто вроде усмешки. — В данный момент у Венесуэлы и Кубы много общего. И будет еще больше, если они договорятся. А они договорятся. А нам надо, чтобы не договорились. А не договориться они могут только тогда, когда… — Здесь Вышибала сделал нарочитую паузу.