Однако Паррандеро был категорически против.
— Здесь вам не Куба! — втолковывал он своим бывшим сподвижникам. — Здесь у нас — убежище. Или, может, вы хотите, чтобы американские власти нас арестовали и выдали новым кубинским властям? Представьте, с какой радостью нас примут на Кубе и что там с нами сделают!
— Тебе, конечно, хорошо рассуждать, — возражали те. — Ты человек богатый, а потому можешь хоть до самой смерти плескаться в каком-нибудь теплом бассейне во Флориде. А нам-то как быть? Мы не скопили таких богатств, как ты!
— Ну и дураки, что не скопили, — равнодушно отвечал Паррандеро. — Надо было думать о завтрашнем дне. А вы жили лишь одним днем. Кто же в этом виноват? Вы сами и виноваты.
— Да, но что же нам теперь делать? — спрашивали сподвижники.
— А что хотите, то и делайте, — отвечал Паррандеро. — Пасите скот в Техасе, или ловите креветок в Карибском море, или устраивайтесь поломойками в какой-нибудь бар. Дело ваше — не мое.
— А может, ты поделишься с нами своими доходами? — мрачно интересовались сподвижники. — Как-никак это мы их для тебя зарабатывали, рискуя своими жизнями…
— Нет, не поделюсь, — отвечал Паррандеро. — И попробуйте только их у меня отнять силой!..
Так он говорил, и на его лице появлялся хорошо всем знакомый оскал, глядя на который сподвижники понимали, что с Паррандеро лучше не связываться. Лучше и впрямь устроиться пастухом в Техасе или поломойкой в какой-нибудь придорожной забегаловке — целее будешь.
— Вот что я еще вам скажу, — говорил Паррандеро. — Вы не теряйтесь. Очень может быть, что когда-нибудь вы мне понадобитесь. Если, конечно, к тому времени будете еще живы…
Итак, Паррандеро жил незаметной жизнью типичного американского обывателя, и лишь одна мысль его беспокоила — на сколько лет ему хватит тех кровавых денег, которые он успел вывести из Кубы, когда был там императором, правильнее говоря, самым главным мафиози…
Глава 2
Далеко ли от Кубы до страны под названием Венесуэла? В общем-то, не так и далеко — всего лишь переплыть море и оказаться на другом его берегу. В те самые времена, когда на Кубе безраздельно властвовал император-мафиози Паррандеро, в Венесуэле был свой мафиози-император, который ничем ему не уступал. Все звали его Грис Гато, что в переводе на русский язык означало «Серый Кот».
По сути, в то время в Венесуэле творилось то же самое, что и на Кубе, — с поправкой, разумеется, на местные условия. В Венесуэле выращивали кофе, много превосходного кофе. И добывали нефть — много нефти. Кофе и нефть были основными богатствами этой страны. А где богатства — там и завистливые, хищнические взгляды. А где взгляды — там и действия. Вполне понятно, чьи это были взгляды и действия. Североамериканские корпорации буквально оккупировали благодатную страну Венесуэла, прибрали к рукам все ее богатства, оставляя венесуэльцам лишь жалкие крохи — надо же было кому-то трудиться за гроши на кофейных плантациях и нефтяных приисках!
Понятно также, что в Венесуэле процветала преступность. И стихийная, и организованная — всякая. Без этого никак нельзя, потому что американское хозяйничанье на чужой земле и преступность — это, можно сказать, близнецы-братья, одно без другого просто немыслимо.
Главой венесуэльской мафии и был Грис Гато. Почему его так прозвали? Ну, может быть, потому, что своими манерами он напоминал вкрадчивую и коварную кошку. Кошка, как известно, зверь двусмысленный. На первый взгляд она нежна, ласкова, покладиста — просто-таки безобидная плюшевая игрушка. Но у нее есть острые зубы и такие же острые когти, и уж из них она свою добычу ни за что не выпустит. Вот так же вел себя и Грис Гато. В плане своей внешности он был малозаметен, непригляден, тускл и сер — этакий серый человечишко. Ну и как его в таком случае называть? Серый Кот, и никак иначе. Сам ли он так себя назвал или, может, кто-то другой прилепил к нему такое прозвище — это не так и важно. Важно было другое: этот внешне малозаметный человечек был грозным и непререкаемым авторитетом — королем венесуэльской мафии.
Конечно, его самостоятельность имела известные пределы. Она, если можно так выразиться, упиралась в американскую стену. И выйти за пределы этой стены у Гриса Гато не было никакой возможности, да и желания — тоже. Он был разумным человеком и понимал, что бы с ним случилось, вздумай он сдуру переть на эту стену.
К нефтяным и кофейным делам Гриса Гато не допускали, торговля оружием, проституция и пиратство дохода принести также не могли — слишком мало в Венесуэле было и того, и другого, и третьего. Но ничего такого главному венесуэльскому мафиози и не требовалось. Ему вполне хватало всего того, что, так или иначе, было связано с наркотиками. Мутный, смертоносный наркотический шквал буквально-таки захлестывал Венесуэлу…