— Обязательно меня постоянно шарахать током, а?
— Забудь теперь о матери и пабе и скажи, чего тебе хочется, — безжалостно продолжал полуэльф.
Да иди ты! Опять все мысли прочел! Почему я не отвела глаза куда-нибудь в окно?
— Зато ты теперь не опаздываешь в школу по утрам, — подал голос сосед.
— Ли, мне нужна стипендия, чтобы учиться в университете, больше я ничего не прошу.
Он обвел глазами мой изношенный, ветхий уже пуловер.
— Новых шмоток мне точно не нужно, — я закатила глаза.
— Уверена? Узкая юбка тебе очень пойдет, — оценил он и устремил взгляд куда-то в область моего декольте.
— Очнись, Фитцмор! — я пнула его в бок локтем.
— Мисс Морган, вы и мистер Фитцмор закончили или мы все должны принять участие в вашем флирте? — раздался голос миссис Кробб.
Меня бросило в жар, я отодвинулась от соседа. Он же лишь улыбнулся.
Как только историчка отвернулась к доске, он прошелестел мне на ухо: «Номер восемь».
Я достала список, положила его под тетрадь и пробежала глазами. Под номером восемь стоял «флирт»!
Посреди скучного монолога миссис Кробб о гибели испанской Армады Руби вскочила с воплем: «Бинго!» Класс покатился со смеху. Урок был сорван. «Бинго!» прозвучало еще несколько раз. Миссис Кробб рвала и метала и в итоге взвалила на нас такое домашнее задание, какое до самой Пасхи не выполнить. Но даже это наказание не могло испортить нам настроение. Мы хихикали весь оставшийся день. И Ли покорил еще сотню новых сердец своим тонким юмором.
— Предлагаю отпраздновать нашу победу мороженым в кафе «Ла Вилль», — предложил он.
Друзья, конечно, с восторгом согласились. А я подумала о своем пустом кошельке и соврала, что мне нужно домой.
— И не думай даже! — Ли отнял у меня рюкзак, при этом до меня аккуратно не дотрагиваясь.
— Мне надо домой, — настаивала я, — мне надо искать работу.
И это было правдой. В одном пабе меня уже не взяли, я пропустила испытательный срок, я тогда была в восьмом веке в Германии. В колледже всегда валялось несколько экземпляров журнала «Time Out». Я хотела взять один домой и в тишине спокойно изучить списки вакансий.
— Успеешь еще, — отрезал Леандер.
— Если ты меня сейчас отпустишь, я тебе расскажу, что надену на бал, — обещала я.
Он тут же выпустил мой рюкзак. Я посмотрела ему в глаза и подумала о платье моей сестры из синей тафты. Он одобрительно улыбнулся.
— Ладно, тогда до завтра, да? — вздохнул Ли.
Я кивнула, помахала друзьям и ушла домой.
ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ
Январь выдался гадким во всех отношениях. Шел мокрый снег. Было темно и уныло. В Корнуолле снег хоть иногда ложится, припудривает местность, отчего она становится немного сказочной. В Лондоне приличного снега не дождешься. Он тает еще на лету.
По дороге домой у меня зазвонил мобильный телефон. Неужели Фитцмор опять не хочет оставить меня в покое?
— Сити? Это Филип.
Тебя только не хватало! Более неприятного персонажа, чем мой братец, сейчас просто не придумаешь!
— Не зови меня так, — рявкнула я.
Мне было мокро, гадко, и настроение самое мерзкое.
Брат запнулся и продолжал:
— Я думал, тебя все так зовут.
— Нет, только те, кто меня не выносит! — огрызнулась я.
— А, ну извини, я не знал.
Откуда же тебе знать, братец! Мы же почти не общаемся. Что ему от меня надо?
— Чего тебе? — бросила я.
— У тебя скверное настроение, — догадался Филип и, кажется, обиделся, — я что, не могу просто так позвонить сестре?
— Можешь, можешь. Только ты просто так никогда не позвонишь. Тебе что-то от меня нужно.
Он вздохнул и признался:
— Ладно, я по делу. У меня к тебе просьба. Можешь мне одолжить фунтов двести или побольше?
Меня едва не сбил с ног какой-то прохожий. Он на бегу извинился и исчез. Но я и без него могла бы рухнуть на землю. Какие двести фунтов?
— Зачем тебе? — растерялась я.
— Влип в историю, — опять признался брат, — один парень мне наплел, что эта кляча придет первой и учетверит мою ставку. Он дал мне взаймы круглую сумму, чтобы я поставил… В общем, я все продул. Теперь он требует, чтобы я срочно вернул ему задаток плюс еще десять процентов за месяц. Я сейчас на мели, получка только через две недели. И если я не верну ему хотя бы задаток, он… Черт, у меня нет двух сотен фунтов, о двух тысячах я вообще молчу… — Филип осекся и замолк.
Две тысячи фунтов! У меня подкосились колени.