И так каждый раз. Каждый раз...
Но потом всё исчезло — я полностью отдался музыке, забылся в ней, растворился. Звучало моё гитарное соло, и ничего в этом мире не существовало кроме меня и музыки. Я оказался един с ней, един с каждой нотой, един с каждой дрожью струны.
Един, един, един.
Я и музыка — одно целое. Струны. Ноты. Слова...
«Никогда, никогда ты не один в этом мире. Планета Земля служит домом для людей. А смерть одинока... так одинока. Ты тоже, ты тоже, ты тоже»
— Божественно! — кричала Илайн и хлопала в ладоши вместе с довольной Эммой, курящей сигарету. — Просто божественно!
Я не понял, когда зал взорвался аплодисментами и радостными криками. Песня за песней — я потерялся в потоке времени и даже не заметил, как покраснели пальцы от быстрой игры на гитаре. Кто-то пожимал руку Эфану, благодаря его за отличную музыку. А обо мне вновь все забыли — как тень звезды, чёрная и мёртвая. Никому не нужная. Обида ощущалась так остро, что ярко выделялась на фоне других вспыхнувших эмоций, а ведь их было бесчисленное множество... и как всё это умещалось в нервной системе человека?
— Вот, держи, — Эмма неожиданно резко подошла сзади меня и протянула пачку денег. — Совет от Илайн: лучше не уходить сразу.
Я сдержанно кивнул головой, насторожившись от её слов, и быстро взял деньги. Всё ещё чувствуя себя странно возбуждённым и полным моральных сил, несмотря на физическую усталость, я поспешил к барной стойке, чтобы как можно скорее глотнуть хоть какой-то жидкости.
— Ты отлично сыграл, — как всегда решил поддержать меня Эфан. — Честно. Я никогда так не сумею.
— Тебе и не надо, у тебя красивый голос, — уже без какой-либо обиды махнул я рукой и сделал глоток холодного пива.
— Просто я чувствую себя каждый раз так неловко, когда ко мне все подходят, а к тебе нет, — признался брат, заказав только чашку чая. — Конечно, эти люди не знают, что именно ты сочиняешь все наши песни и отвечаешь за всю группу, но всё же мне неловко.
— Зато ты это признаёшь, а не начинаешь зазнаваться, как это любят делать близнецы, — хмыкнул я, слизывая с губ пенку и замечая на себе любопытные взгляды нескольких девушек.
— Они же просто ведут себя как дураки, абсолютно несерьёзно, ты же знаешь, — подбадривающе улыбнулся Эфан, делая глоток горячего чая.
— Надеюсь, в следующий раз нам удастся выступить вместе с ними, так получается куда лучше, чем когда мы просто вдвоём.
— Не могу не согласиться, братик.
— Эй, я всего лишь на десять минут младше тебя! — шутливо показал я ему язык.
Наш разговор неожиданно прервал шум. В один момент многие разом вдруг загудели и встали вокруг стола, на который забрался молодой мужчина лет тридцати с тёмно-красными длинными волосами и такого же цвета глазами — Норан ди Флэйн, местный алкоголик, который несколько раз помог нам продвинуться со своим творчеством в барах, где чаще всего он бывал.
— Вы слышали о пропавшем сыне короля?! — то ли безумным, то ли пьяным голосом орал Норан. — Слышали о сыне Ориана Сайлеса?!
Все заворожённо на него уставились, и мне тоже стало интересно. Неужели у короля Магов и вправду был сын? Ведь Ориан Сайлес — тёмный Маг, который силой свергнул предыдущего правителя и занял трон Магов. Говорили, когда-то он любил, и любил так сильно, что убил свою любовь. И это не было ни капли печально, если знать, как жесток этот человек, как бесчеловечен и коварен: столько людей погибло, сколько зрелищ было и огромное количество крови, виселиц и гильотин. С одной стороны, Верховный Магистр упростил Законы, по которым жили Маги несколько столетий до этого, но, с другой стороны, всё стало только хуже, а ещё к этому прибавлялось жуткое хобби правителя: вместо привычных виселиц он изобретал всё новые и новые способы убийства обвиняемого. И каждый раз всё более жестоко и изощерённо.
А ведь находились и те, кому это нравилось, кто соглашался с Орианом и называл его самым лучшим королём за все времена. Но я изучал историю Магов, знал её на отлично и мог с уверенностью сказать, что некоторые короли до этого монстра были куда лучше. Верховные Магистры передавали власть своим сыновьям, племянникам или младшим братьям, и максимальный срок службы составлял восемнадцать лет — столько было лет, когда погиб единственный сын самого первого короля Магов. И ведь этот срок с каждым днём всё приближался, а у Ориана не было никого из родственников — он один на целом свете.