Парни позади него достали оружие, направляя на меня в ответ, пока я целилась в самого старшего.
– Я много чего могу сделать, лучше не испытывай свою судьбу. Не сейчас, – сделав шаг, выходя из заточения на свежий воздух.
Прохладный вечерний ветер тут же развил мои спутанные волосы, я почувствовала неприятный запах, сморщившись.
– Предположим, ты смогла обхитрить нас и сбежать, – жестикулируя парням, чтобы те опустили оружие. – А остальные? Их около сорока по всему периметру, плюс главные ворота. Ребята вооружены пушками посерьезнее этой.
Скрестив руки, указывая на пистолет, что был в моих руках. «Танфольо Р19», копия чешской модели – «Чезетта 75», которая в свое время была настолько успешной, что итальянцы занялись производством аналогов. Итальянцы вывели на обе стороны флажки предохранителя и затворной задержки, что делало стрельбу комфортной как с правой, так и с левой руки.
Поджав губы, я прекрасно понимала, что сейчас мне не выбраться. Даже если удача окажется на моей стороне.
– Я не предполагаю, а действую.
Спуская курок, целясь в упор, ближайший ко мне парень зажмурился, когда его лицо забрызгало кровью товарища. Массивное тело рухнуло на спину, оставив предо мной еще две мишени. Уголки губ невольно дрогнули, меня темное наслаждение убийства захлестывало меня. В отдаленном уголке моего сознания забилась тревога от жажды крови ради забавы.
Я убила всех, что стояли на расстоянии чуть больше вытянутой руки, без сожаления и раскаяния. Количество убитых людей пополнилось в моем невидимом списке.
В эту же минуту набежало немало народу на звуки выстрела. Мужчины разных возрастов целились в меня, окружая. Марко появился, вальяжно приближаясь, засунув руки в карманы темных джинсов.
Уставившись на второй этаж особняка, где Бернардо и Мартина наблюдали за мной с балкона. Его серьезное выражение лица вперемешку с негодованием заставило меня ухмыльнуться. Направляя пистолет вверх, целясь точно в его фигуру, закрывая один глаз для точности, спуская курок не раздумывая. Выстрела не произошло, я знала, что все пули израсходованы, но то, как напряглись окружающие и моя цель, отозвалось радостью моей жестокой личности, жаждущей крови.
Прикоснувшись дулом пистолета к губам, сдувая невидимый дым, будто это было историческое оружие. Тем самым насмехаясь над главой Каморры.
– Бернардо, в вашем доме гость, но вы так недоброжелательны, – закричала я, чтобы его люди тоже могли слышать. – В моей комнате нет уборной и колокольчика, чтобы вызвать экономку. Пришлось импровизировать, – посмотрев на три трупа, что лежали на газоне, пачкая зелень кровью. – Как думаете, если я буду убивать по несколько ваших солдат, через сколько вы разоритесь?
Ветер снова подул, мочевой пузырь застонал, причиняя боль.
– Витэлия, уже поздно, прекрати хулиганить, нас могут услышать соседи, – негромко ответил Бернардо, разворачиваясь, собираясь уходить.
Кажется, на него это происшествие никак не повлияло.
– Сядьте со мной за стол переговоров, побудьте мужчиной хоть раз в жизни!
– С женщиной? Никогда! – отмахнувшись, он ушел.
В каком веке он жил, этот надменный старик? Кем он себя возомнил? Женщины для него – лишь докучливые блохи, вечно путающиеся под ногами, существа без права голоса.
Мое возмущение было настолько велико, что я не заметила, как Марко приблизился ко мне почти вплотную.
– Хочешь фору, чтобы побегать по участку, пока один из них не выстрелит в тебя?
Прищурившись, разглядывая его довольное лицо. Он представлял меня, залитую кровью, и, кажется, его это возбуждало.
– Мне нужно в туалет, Марко.
– Это все?
Положив руку на больное плечо, с силой сжав, направляя в сторону дома. Застонав, закусив щеку, пытаясь игнорировать боль.
– Предаться ласкам своего мужа и обнять дочь.
– Второе желание не такое призрачное, как тебе кажется, vendetta. Наши парни с радостью исполнят его.
Развернув меня к двери, я закатила глаза от услышанного. Говоря о парнях, скорее всего, ночью ему снились мокрые сны, в которых он страстно желал нашего соития. Всем мужчинам нравятся гордые сучки. Такой меня видел Марко, для Кристиано я всегда была гордой королевой. Его королевой.
Ничего не ответив, проходя внутрь, поднимая крышку унитаза.
– Можешь почистить зубы, пусть это будет мой подарок на новоселье, – подмигивая, закрывая дверь.
Прошло ещё два дня, меня водили в туалет два раза в день. Из еды мне приносили бутылку воды и подгоревшую яичницу, единственный прием пищи за сутки. Солдаты, заходившие ко мне, были тщательно обезоружены во избежание еще нескольких смертей. Бернардо не явился на переговоры, Марко тоже пропал. Дни тянулись мучительно долго. Плечо ныло, превращая ночи в пытку; малейшее неловкое движение во сне отзывалось жгучей болью, отнимает сон. Приходилось фиксировать руку старой кофтой, той самой, что была на мне в день перелета. Она же служила мне и одеялом, и подушкой – слабым утешением в этом мрачном заточении.