К черту. Я не собираюсь терпеть это.
Электричество затрещало в моих венах. Мой позвоночник пульсировал от желания обернуться, но не здесь. Я не мог. Но я мог создать шторм, который пробил бы мальчика-птичку сквозь стену. Мне было все равно, будет ли он сопротивляться, он явно дразнил меня. А Данте Оскура не отступал от боя.
— Ты сам напросился, Габриэль, — я набрал воздуха в ладони, заряжая его искрящимся электричеством, когда ожила часть моего Дракона. — Я Данте Оскура, — прорычал я, отводя плечи назад. — A morte e ritorno!
Габриэль прошел мимо меня, его крыло пронеслось прямо над моим лицом. Когда я повернулся, чтобы взглянуть на него так, что у меня на виске вот-вот могла лопнуть вена, он уже сидел на своей койке, как гребаный орел.
— Пошел ты, Габриэль. Выебу тебя так сильно.
— Нет, спасибо, — спокойно сказал он и мои губы искривились от ярости.
Хихиканье Элис поднялось в воздухе и я нахмурился, выходя за дверь, чуть не сбив Лейни, когда она тоже направилась сюда. — Вы все появляетесь по расписанию, чтобы позлить меня? — огрызнулся я, проходя мимо нее, заставив ее на полсекунды отшатнуться к стене, прежде чем она поспешила в комнату.
Я направился в ванную и помочился с наибольшей злобой в своей жизни. Я знал, что на самом деле разжигало мой гнев и это были не сиреневоволосые девушки и даже не крылатые засранцы. Это был Феликс Оскура, стоящий на моем проклятом месте в доме и принимающий дерьмовые решения для банды.
Я чувствовал угрозу и, когда смех Элис все еще звучал у меня в ушах, я понял, что пришло время заявить о своем превосходстве. Напомнить всему миру, кто настоящий лидер клана Оскура. С тех пор как появилась Элис, эта девчонка подрывала мою репутацию. Поэтому я собирался показать ей, почему шутить со мной — плохая, черт возьми, идея.
Я застегнул ширинку, вернулся к комнате и пинком распахнул дверь. Она ударилась о стену, жалобно звякнув петлями, прежде чем я снова захлопнул ее. Я направился к Элис, электричество пробежало по моей коже и заставило свет мерцать над нами. Я снял медальон и с лязгом уронил кольца на пол.
Элис двигалась так быстро, что я едва успевал за ней. Но я был готов к ее вампирской скорости и угадал, в каком направлении она двинется, когда спрыгнула с кровати. Я поймал ее с воплем триумфа, обхватив ее руками, чтобы у нее не было шансов вырваться. Она стояла спиной ко мне и я не мог игнорировать ощущение ее задницы напротив моей промежности. Но это было последнее, на чем я собирался сосредоточиться.
— Отвали от меня! — требовала она, пинаясь, царапаясь, пытаясь укусить. Но я не позволил ей приблизиться ко мне со своими зубами, крепко сжав ее так, чтобы она не смогла этого сделать. Я подтащил ее к окну и она задохнулась, когда я локтем распахнул его. Я увидел, что Габриэль хмуро наблюдает за нами, а Лейни махает руками вверх-вниз и кричит что-то, чего я не хотел слышать.
Мы были на последнем этаже. У меня было достаточно времени, чтобы поймать ее, прежде чем она сломает себе шею. Возможно.
Я толкнул ее и она закричала, падая вниз. Я уже прыгал за ней, прощаясь со своей одеждой, когда я вырвался из нее, мой размер удваивался, утраивался, расширялся и расширялся. Мои крылья вырвались из спины, а темно-синяя чешуя заблестела, как масло под убывающей луной. Я нырнул носом к земле, сложив крылья и издал рев, от которого задрожали стены школы. Все услышат этот звук и все, черт возьми, будут знать, кому он принадлежит.
Элис падала на землю, а я в последнюю секунду перед смертью выхватил ее из воздуха когтями задних лап. Лучше не убивать vampirina (прим. пер.: вампиршу).
Ее крики затерялись в ветре, когда я расправил крылья и два мощных удара унесли нас ввысь. Я летел по спирали все выше и выше, моя хватка на ней крепчала, а Академия Авроры уменьшалась, превращаясь в готическую тень внизу.
Я наклонил голову к небу и выпустил свою магию Ордена — крутящийся водоворот электричества пробил дыру в облаках. Даже луна, казалось, уклонилась от моей силы. Я был зверем. Королем. Воином. И никто не собирался смеяться надо мной.
Тень привлекла мое внимание внизу и я заметил Габриэля, который мчался к нам навстречу, глаза как железо, рот в тончайшей линии, которую я когда-либо видел.
Я наклонил голову в его сторону, посылая предупреждающую молнию мимо его головы.
Какого черта он думал, что изображает?
Его черные крылья простирались почти на восемь футов в ширину, сильно бились и несли его ко мне со свирепой скоростью. Серебряная броня блестела на его коже, когда он призывал ее для защиты и я знал что это означает. Война.