Волчий офицер
Чем больше Дей наблюдал спасенного офицера пятого гарнизона, тем больше ему нравилось, что этого волка он спас. Гволкхмэй или, как он отрекомендовался, Мэй был представителем того исключительно прекрасного племени настоящих офицеров, которые находятся на своем месте.
— Брэдли! Не туда! В хвосте колонны будем мы с принцем, туда дополнительный догляд не нужен! Поставь свободных по средней части и к началу! По средней новоприбывших!
Выхваченный приказом посреди ошибочного действия Брэдли смутился, что Дей заметил и за закрытым шлемом, оно проглядывало в манере.
— Я думал, вы пойдете в начале, офицер Мэй…
— В начале пойдут разведчики, Брэдли, пусть осматривают и чистят дорогу, иначе волокуши не пройдут, а мы проследим, чтобы никто не потерялся.
Сержант понятливо кивнул и умчался выполнять приказ, а стоящий возле Мэй договорил, устало потирая лицо:
— Фоморы у нас тоже вообще-то позади остались, — вспомнил, что рядом стоит монаршая особа, не так давно причем спасшая ему жизнь, вскинул глаза, спеша объясниться не только про себя. — То есть, принц, я хотел сказать, что и самый опасный край в хвосте колонны, а силы у вас и вашего отряда явно свежее, чем у моего.
Еще и голову склонил, соблюдая приличия и отдавая дань высшему руководству.
Дей почувствовал себя одновременно польщенным и оскорбленным, и чтобы смазать в себе эти не очень-то благие чувства, похлопал офицера по плечу, намекая: все это он понял и так, не против, даже поддерживает. Дей с удовольствием намял бы ребра еще кому-нибудь, да вот беда, враги закончились еще несколько часов назад.
— Спасибо, мой принц, — волк стянул шлем, встопорщивая странного цвета волосы, наклонился, зачерпнул снега и растер лицо. — Я вас так толком и не поблагодарил, а вы спасли нам жизнь.
— Не всем, — некоторые волокуши были предназначены не для раненых, для павших. — Но я рад, что мы успели спасти хоть кого-то.
Офицер сумрачно кивнул, оглядывая выстроенных в колонну лошадок деевого отряда: их запрягли в сделанные на скорую руку волокуши из еловых лап. После того, как Дей прибыл в гарнизон, помог отразить фоморскую атаку на укрепление, выяснилось, что в крепости не хватает офицера, а с ним — полусотни волков. Защитники гарнизона при упоминании командующего впадали в печаль, настаивали, что офицер Мэй жив, несмотря на глухое трехдневное отсутствие и полное впечатление, что его с отрядом заловили на открытой местности. После пятого подобного разговора Дею стало весьма интересно, чем так уж отличается офицер Гволкхмэй от прочих виденных им офицеров. Засвидетельствовать любимцу всего гарнизона свое почтение волчий принц решил лично, на всякий случай прихватив свой отряд и самых выносливых волков из местных, то есть тех, у кого еще были силы сражаться.
Уж очень хотелось, чтобы при засвидетельствовании почтения офицер Мэй был еще жив.
Защитники крепости отнеслись к решению принца так восторженно, а вслед смотрели с такой яркой надеждой, что Дей решил непременно найти офицера, хотя бы даже из-под земли.
А теперь ни о чем таком не подозревающий волк стоял возле него, растирая лицо снегом, стараясь не тревожить особенно помятый правый бок, то и дело поправляя на спине сломанный щит.
— Я крайне вам благодарен, мой принц, — взгляд его тоже обратился к волокушам и потемнел. — Если бы не вы, к этому часу живых из нас не осталось бы вовсе.
Над головой занимался рассвет, розоватое небо напомнило Дею о Лили, а первые лучи солнца заставили мысль устремиться к нежной красавице еще вернее — после схватки, после настоящего боя, как никогда ясно виделись непреложные ценности этой жизни. Одной из которых, до сих пор смущавшей Дея, была любовь. Смущала она его, разумеется, не самим фактом присутствия в жизни: как любой другой волк он переживал душевные страсти с полной самоотдачей, не ускользая и не уворачиваясь от необходимых, иногда неприятных или сложных решений! Любовь к Лили смущала Дея потому, что ровный и теплый ее огонь отшибал всякую охоту проводить юность в обрывании подолов, новых поисках и новых находках, ведущих лишь к новому поиску. Любовь к Лили казалась вечной и настоящей, а так, если судить по окружающим волкам, в шестнадцать лет быть не могло!
Стоящий рядом офицер неожиданно покачнулся, Дей перехватил его за грудь и плечо прежде, чем успел это осознать или хоть подумать о помощи.
Смотреть на Мэя, как выяснилось, было проще и непонятнее, чем поддержать его: через прижатую к груди волка ладонь Дей ощутил дрожь напряжения, измученный стук сердца, боль ран и серьезную кровопотерю — об этом с одного взгляда не могла сообщить ладная волчья кольчуга. Отпускать Мэя расхотелось, хотя офицер уже смущенно кашлянул в кулак.