– Так надо. – Голос князя-колдуна мягок и настойчив. – Ты рассказал мне свою историю, но эти воспоминания происходят из того места, где я еще не был, из времени, которое еще не настало для меня. Логично, что предчувствия тускнеют. Забвение подобного рода – то, что позволяет нам справляться с жизнью на Задворках.
– Это не то, что я имел в виду.
– Да. Я знаю.
– Я имел в виду, что иногда бываю себялюбивым, безжалостным ублюдком.
– Ну… – Хьил отворачивается. – Это был не самый теплый прием, который я мог тебе оказать, не так ли?
– Бывало теплее. – Гил отваживается на кривую усмешку. – Значит, Дэльфи не ошиблась. Эта хрень с «божественным предназначением» гложет тебя.
Хьил отвечает ему такой же полуулыбкой, но в уголках его рта прячется боль.
– Послушай, сейчас это не имеет значения. Почему бы тебе просто не подойти сюда, Гил?
– Да ладно, не переживай. Лучше давай немного отдохнем и поговорим об этом за завтраком.
В прошлом бывали времена и мужчины, с которыми он воспользовался бы ссорой. Раззадорил бы себя взбаламученными эмоциями и в наказание оттрахал партнера – или, может, оба с упоением погрузились бы в жаркие обоюдные угрызения совести, слившись воедино. Но он не хочет наказывать Хьила и не чувствует угрызений совести. А Дэльфи угодила прямо в точку – обездоленного князя явно что-то гложет, как бы он ни твердил обратное.
Хьил наблюдает, как он устраивается на одеяле.
– Прости, – говорит он. – Что, по-твоему, грядет – к чему ты не готов? Неужели ты каким-то образом освободил эту Иллракскую тварь, которую вы искали?
– Я же сказал – за завтраком. – Гил улыбается, чтобы твердость слов не показалась оскорбительной, и ложится на спину, лицом к небу. – Тогда и поговорим.
Но, лежа там, он прекрасно осознает, что Хьил не следует его примеру, а сидит неподвижно по другую сторону костра, и через некоторое время желание поговорить с ним становится слишком сильным. Гил на мгновение задумывается, не попал ли под воздействие каких-то слабых чар, которые обездоленный князь наложил на него прямо сейчас. Потом ему становится все равно – слишком многое давит изнутри, требует выхода, требует быть облеченным в слова, хотя бы для того, чтобы можно было понять, как все эти вещи звучат со стороны.
– В одном ты прав, – говорит он, не двигаясь и не отводя взгляда от звезд над головой. – Никто из нас не готов. Нет, мы не выпустили на волю Иллракского Подменыша – мы его даже не нашли. И плавучий город Ан-Кирилнар не разыскали. Тем временем на юге у меня за спиной началась война, мы в трех тысячах миль от линии фронта, в тылу врага, и мои друзья в плену. А чтобы жизнь медом не казалась, меня по-дружески навестила Королева Темного Двора, по словам которой двенды собираются пустить в ход Когти Солнца.
Тишина – и на мгновение Гил думает, что ошибся – Хьил все-таки заснул, сидя там, и он разговаривает сам с собой.
Затем обездоленный князь снова начинает говорить, и в его голосе слышится сдержанное напряжение, в котором Гил распознает недоверие или даже легкую зависть.
– Ты призвал Вивидару Темную?
Рингил смотрит на звезды. Зевает.
– Нет, я думаю, будет справедливее сказать, что она призвала меня.
Он знает, что пантеон Хьила на самом деле не такой, как тот, который почитают в храмах Лиги, или даже как его грубое подобие, которому поклоняются в степях соплеменники Эгара. Но некоторые из имен Ан Фой созвучны, и сходство достаточное, чтобы обнаружить общую основную закономерность. Собрание загадочных отсутствующих повелителей, требующих абсолютного повиновения во все времена, но редко появляющихся, чтобы воспользоваться им; грубая иерархия, размытая и перепутанная из-за непоследовательной мифологии, намекающая, что отношения божеств менее формальны и более сложны, чем признают храмовые служители. Супруги Хойран и Фирфирдар восседали на тронах, окруженные свитой придворных, как правило, верных, но были повествования о бунтах, обидах, предательстве и склоках…
Временами Гил понимает стремление к простому порядку, которое привело южан к их бесплодной вере. Как приятно, должно быть, осознавать, что существует всего один вседержитель с единственным набором заповедей, которые он передал людям бескорыстно, ради их собственного блага, и что все – от глубин океана до звездного неба – находится в его надежных руках.
«Да уж, – фыркнул Эгар однажды ночью в степи, у костра. – Если ты в это веришь, купи мой караван единорогов? Недорого».