– Поездка окончена, – сказал он Акульему Хозяину Виру. – Придержи своих людей, пока я не скажу. У меня есть несколько инструкций, которым ты должен следовать.
Пират поднялся с того места, где сидел на корточках. Это было очень похоже на то, как рептилия-пеон поднимается из щели, в которой угнездилась. Он взвесил в руке алебарду.
– Я думал, что инструкции – это кровь от океана до Восточных ворот. А теперь ты вдруг решил быть конкретнее?
– Неподалеку есть особняк, – ровным голосом сказал Рингил. – В паре сотен ярдов отсюда. На столбах ворот выгравировано семейное имя, на тот маловероятный случай, если ты или кто-то из твоих людей сможет прочесть его, а если не сможете, то сверху изображены Хойран и Фирфирдар. Я понятно выражаюсь?
Вир оскалился.
– Дай угадаю. Дом Эскиатов?
– Именно так. Вот куда я иду со своими людьми, и я хочу, чтобы там все было чисто. Это понятно? Или у нас будут проблемы?
Пират пожал плечами.
– Я не встану на пути чьей-либо мести, если она не помешает моей собственной.
– Хорошо. Значит, мы договорились.
Внизу, на главной палубе, Ракан уже собрал людей и приготовился к высадке. Абордажные веревочные лестницы, позаимствованные на «Гибели дракона», были выброшены за борт, когда появился Гил. Изнуренные от голода пираты Вира слонялись вокруг, наблюдая за происходящим. Рингил кивнул, и Ракан отдал приказ. Имперцы перелезли через перила и начали пробираться сквозь путаницу мангровых корней внизу. Клитрен пошел с ними, Ракан остался, недоверчиво поглядывая на освобожденную пиратскую команду. Гил изобразил улыбку.
– Ты иди. Я в порядке, сейчас приду.
Гвардеец Трона Вековечного склонил голову, перемахнул через фальшборт и проворно спустился вниз, чтобы присоединиться к своим собратьям-имперцам. Рингил долго стоял на замызганной главной палубе «Несомого волнами», глядя на оборванную, едва одетую компанию людей, которых он освободил и которым собирался дать волю. Его последний подарок прекрасному городу Трелейну – бледные, как рыбье брюхо, лица, запавшие и лихорадочно блестящие от ярости глаза, грязные редкие волосы, из-за дождя прилипшие к головам. Бывшие узники все еще инстинктивно горбились от долгого заточения и небрежной жестокости тюремщиков, на запястьях и лодыжках у них виднелись шрамы от кандалов, а сами конечности выглядели как обглоданные птичьи кости на блюде. Ребра на каждой грудной клетке можно было пересчитать с расстояния в несколько ярдов. Стоило подойти ближе – и они воняли, все до единого, невзирая на старания дождя.
Он видел оживленных трупоклещами зомби, которые выглядели ненамного хуже. Увидев, как эти люди крадутся по ухоженным тропинкам и пастбищам Луговин, их, вероятно, за зомби и примут.
«Как же ты докатился до такой херни, Гил?»
Он смотрел на них, как будто они могли дать ответ. Но они только бормотали и рычали друг на друга, как дикие псы, и никто не смотрел ему в глаза. Он хмыкнул, сдался и посмотрел на бак, где с командирским видом стоял Акулий Хозяин Вир.
– Теперь твоя очередь. Кровь от океана до Восточных ворот. Пусть они поплатятся.
Вир поднял алебарду и дернул подбородком – позже Гил понял, что он так отдал честь.
– Умри славно, мой господин.
Это была легендарная фраза из тех времен, когда Трелейн только основали, и во время войны ее возродили, вновь введя в моду. Было странно слышать такие слова из уст человека, которому предстояло прорубить и прожечь себе путь в сердце собственного города, но Рингил решил, что вряд ли у него есть право судить Вира. Он мрачно кивнул и ответил согласно традиции:
– Как будет угодно обстоятельствам и богам.
– Эй, на хер богов. Это все, что нам осталось, – славная смерть.
Рингил пожал плечами.
– Ну да – и тебе того же.
И перелез через фальшборт.
В затененной деревьями темноте Луговин они были избавлены от самого сильного дождя, хотя он невидимо стучал по листве над их головами и издавал звук, похожий на неустанный перестук камешков по стеклу. Они не обращали внимания на извилистые узорчатые мощеные дорожки, знакомые Гилу с юности, а вместо этого шли прямиком через газоны. Идти было легко, и те немногие жители, с которыми они сталкивались, с криками разбегались при их приближении. В первый раз, когда это случилось – молодая служанка в грязном платье резала болотную мяту для кухни, – морпехи из авангарда собрались последовать за ней и привести обратно. Рингил предупреждающе вскинул руку и покачал головой.