В этом смысле правила ясны – невзирая на то, какими окольными путями Келгрис следовала поначалу, она стала покровительницей шамана, и в вопросах защиты у нее нет выбора, кроме как исполнять его желания – отвечать на его молитвы, если угодно. Таким образом, несмотря на все наши усилия, сцена теперь подготовлена именно для того противостояния, которого мы стремились избежать. Лишь благодаря весьма поспешному красноречию Соленого Владыки удается вытеснить нашего вождя – бывшего вождя, разумеется, – за пределы досягаемости и таким образом заморозить весь конфликт. Но проблема-то никуда не делась.
Говорю тебе, это нелегко – быть богом.
Мир с головокружительной быстротой обрушился на прежнее место, саму Арчет как будто выдернули из-под земли, где она до сих пор лежала, и поставили на ноги. Ярко-голубое небо, ветер в траве, косые солнечные лучи. Фигура в плаще и шляпе с обвисшими полями снова стояла напротив. Безжалостный все еще был у полукровки в руке.
– Драконья Погибель мертв, – ровным голосом произнесла она.
– Да, знаю.
– Итак. – Она посмотрела на свой нож. Взвесила его на ладони, крутанула и спрятала в ножны на пояснице. – Я бы сказала, что твоя проблема решена.
– Для меня – возможно. Однако сложившийся бардак похож на тупорыла, если позволишь военную метафору, и хвост еще очень даже живой. Если ты пойдешь против Полтара – ты, обожженная дочерна ведьма, – то он обратится к Келгрис за поддержкой. Поверь мне, за последние пару лет он это делал, сталкиваясь с куда менее внушительными врагами. И если он призовет Келгрис, у нее не будет иного выбора, кроме как заметить тебя, ответить на зов шамана и обеспечить защиту. А тебе это без надобности.
Она посмотрела на портупею, на то место, где в перевернутых ножнах у нее на груди лежал клинок, именуемый «Убийца призраков».
– Я дала слово Драконьей Погибели.
– Он поклялся тебя защищать. Он бы хотел, чтобы ты вернулась домой живой.
Арчет поняла, что ее одежда почти высохла. Рассеянно сжала рукав, ища влагу, но та исчезла почти без следа. Полукровка одарила бога мрачной улыбкой.
– Я вернусь домой живой, – сказала она.
– Моя госпожа!
Кричали по-тетаннски, откуда-то со склона. Она обернулась, прищурилась и увидела Селака Чана, который стоял в траве и махал рукой как безумный. Арчет приветственно подняла руку. Оглянулась на Такавача, уже в глубине души понимая, что Соленый Владыка исчез.
Она посмотрела на освещенное солнцем пространство, где он стоял, почти увидела очертания его фигуры, все еще парящие в воздухе. Кивнула сама себе. Согнула обе руки, как будто ощупывая что-то полусогнутыми ладонями.
– Я вернусь домой живой, – снова прошептала она.
И начала спускаться по склону к Селаку Чану. На полпути чуть не споткнулась о распростертое тело капера. Остановилась, присела рядом. Он был жив, хоть и крепко спал, и его одежда оставалась довольно-таки влажной. Арчет оставила его в покое. Продолжая спускаться, пригляделась к склону повнимательней и заметила еще два тела в траве: наемник Танда и морпех. Ни один из них, похоже, не пострадал.
Чан почтительно склонил голову, когда она приблизилась, а затем взмахом руки указал вокруг. Он был, судя по голосу, потрясен, восхищен и испытывал немалое облегчение.
– Моя госпожа, это… Где мы?
– Именно там, куда и должны были попасть, – сказала она ему. – В Маджакских степях.
– Я думал, нас предали и утопили.
– Я тоже так думала. – Она подняла рукав и снова понюхала его. Лекарственный запах все еще ощущался, но все следы влаги исчезли. – Очевидно, нет.
– Но как… – Он обвел рукой пространство вокруг них. – Как мы здесь очутились, госпожа?
Она снова посмотрела вверх по склону, на остатки треснувшего контейнера, на след из выжженной травы, оставленный им. Понимание зудело где-то на краю ее сознания, сводя с ума и оставаясь вне досягаемости. Образы всплывали в памяти, казалось бы наугад, кружась в голове, как нарисованные туманом картины, которые показывал ей Соленый Владыка. Следы от горящих снарядов, выпущенных из баллист, оставшиеся в зарослях кустарника в Тланмаре, когда гарнизон оказался в осаде Чешуйчатых, и катапульты спасли положение; мерцание рассеивающегося тепла в воздухе в кратере, где Анашарал упал на землю, смертельно нагретая оболочка, в которой явился Кормчий; хрупкие кириатские боеприпасы, которые почти никогда не работали в критический момент, но все равно их опасливо упаковывали в песок, чтобы в тряских фургонах везти в Демлашаран, на юг; детеныш ящера, которого Грашгал хранил в жидкости в банке в мастерских Ан-Монала…