Он не может прочитать текст, не может расшифровать символы. Но что же это может быть, если не предупреждение или некое сдерживающее заклятие?
Хьил позади него нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
– Если будем так долго корпеть над каждой потерянной штуковиной, какую можно отыскать на Задворках, так и не доберемся до утесов с глифами.
– Они все так помечены?
Князь-колдун вздыхает.
– Да. Все, какие мне случалось рассматривать, помечены именно так. И нет, я понятия не имею, что это значит. Проведешь на Задворках достаточно времени – и привыкнешь к таким вещам. А теперь пошли отсюда.
Рингил проводит кончиками пальцев по мелко вырезанным значкам, чувствует крошечные отпечатки сквозь мозоли, которыми его наградила жизнь, посвященная фехтованию. Потом он окидывает взглядом болотную равнину вокруг них, пустое серое небо, под которым эти штуки пролежали брошенными бог знает сколько тысяч лет, – и дрожь пробегает по его спине.
Он не может прочитать, не может расшифровать заклинание. И внезапно понимает, что ему этого и не хочется.
Во время того же путешествия, позднее – кажется, что через несколько дней, но разве в Серых Краях можно сказать наверняка? – Хьил немного смягчается и сворачивает с мощеной дорожки, по которой они следуют. Он показывает Рингилу место между стоячими камнями, где на земле разбросаны другие такие же сосуды, все открытые. Гил наклоняется, чтобы поднять один – и обнаруживает, что он почти невесом. Это комичный момент: он поднимает штуковину, прилагая избыточную силу, отчего едва не падает на задницу. Восстанавливает равновесие и видит, что Хьил ухмыляется.
– Очень смешно, мать твою.
– Да, я так и думал, что тебе понравится.
Гил осторожно перекатывает «банку» туда-сюда на ладонях, помня о гнездящихся болотных пауках и кое-чем похуже, но изнутри ничего не вываливается. Пробка в форме головки исчезла с узкого конца, на земле ее нигде не видно. Поверхность «банки» прохладная, почти холодная на ощупь, черное стекло сделалось мутно-серым и по всей длине покрылось, как он замечает, приглядевшись, плотными завитками узоров. Когда он поднимает «банку», чтобы заглянуть в нее, там ничего не видно – только узкое пустое пространство и все тот же рисунок из завитушек, сквозь который просачивается свет, вычерчивая внутри пестрые узоры, похожие на карандашный эскиз и странно успокаивающие.
– Мне казалось, эти штуки подходят, чтобы в них кто-то поселился, – говорит он, взвешивая сосуд двумя руками.
Хьил кивает.
– Да, но никто на такое не осмеливается. Понюхай.
Заподозрив очередной розыгрыш, Гил подносит открытый конец «банки» ближе к лицу и принюхивается. Улавливает запах, похожий на недавно прогремевший гром, – приходится снова принюхаться, чтобы убедиться, что ему не померещилось, – да, точно, и на этот раз запах ощутимее и ближе, – тот самый густой аромат, которым насыщается воздух, когда где-то поблизости ударяет молния, но размытый, превратившийся в тень самого себя, как если бы Рингил мог каким-то образом почуять шлейф, оставшийся после грозы, прошедшей в этих местах тысячу лет назад…
Он недоверчиво глядит на Хьила.
– Ага. – Князь-колдун уже не ухмыляется. – А теперь прислушайся.
Позабыв про боязнь шалостей, Гил опускается ухом к открытому концу «банки», и на этот раз его чувства достаточно обострены, чтобы все распознать с первого раза.
Где-то на самой границе слышимости он улавливает звук – постоянное бурление, шипение, как будто в соседней комнате на раскаленной сковороде кипит масло. Или шипение и треск миллиона невидимых крошечных змей и жучков, которые, по словам Грашгала, – «Спасибо, дружище, вот лишних ночных кошмаров мне-то и не хватало…» – существовали на каждом клочке человеческой кожи, как бы часто сам Рингил и прочие люди ни мылись. Или – его разум все слабее цепляется за новые сравнения – на бесконечную последовательность только что закаленных мечей, которые погружают в холодную воду в дальнем конце дворцового коридора в тысячу ярдов длиной, где под сводами гуляет эхо.
Он снова поднимает голову, не в силах сдержать порыв заглянуть в пятнистый серый свет на дне «банки», как будто, невзирая на слова Хьила и собственную предыдущую проверку, все-таки надеется увидеть какое-то живущее внутри насекомое.