Хотя Катенька действительно была женщиной изящной и тонкой, но практичности ей было не занимать. Первый раз она вышла замуж семнадцати лет от роду – ее горячо любимый Сашенька Голутвин погиб в первый год войны, даже не успев получить известие о беременности жены. Катя узнала о его гибели только в 1917 году от заехавшего к ней солдата, лежавшего вместе с Сашенькой в лазарете. Этим солдатом и был Валентин Смирнов. Несмотря на то, что революционное время не слишком способствовало любовным устремлениям, он целый год обхаживал поразившую его в самое сердце Катеньку и наконец добился своего. Конечно, обхаживал не буквально целый год: за это время они и виделись-то всего раз пять, а на шестой Катенька приняла его предложение.
Катя обладала совершенно замечательным свойством, которое есть у всех щенков или котят: умение приспособиться к обстоятельствам и людям. Особенно к тем, которые тебя поддерживают и опекают. Конечно, рядом с Валентином выживать гораздо легче! И человек он хороший – верный, надежный. Впрочем, Катенька не особенно задумывалась обо всем этом, а просто жила как живется: не оглядывалась на прошлое, не задумывалась о будущем – будет день, будет и пища. Там, где другая принялась бы рыдать и заламывать руки, Катенька просто принималась за первое же насущное дело. Она ощущала происходящее как неизбежность и каждый день благодарила Бога за все, что он в своей великой милости ей дает, даже за испытания и потери. Значит, так надо. Теперь ей предстояло пережить очередную потерю, и Катенька невольно обдумывала предстоящие хлопоты: «Нужен гроб… Об отпевании с отцом Александром уже договорилась… Да, еще ж поминки придется устроить! Хотя бы соседей позвать… Место на кладбище есть, но как же яму-то копать в такой мороз? Земля окаменела! Наверняка могильщики запросят втридорога…» Вдруг Агриппина Михайловна зашевелилась и, с трудом повернув голову, прохрипела:
– Катя, ты здесь?
– Здесь я, бабушка, рядом. Водички дать?
– Детей… позови… Проститься… надо…
Катенька вышла и привела близнецов, которые испуганно смотрели на старуху и не хотели приближаться.
– Подойдите, ну что же вы! – шепотом велела им мать и подтолкнула к кровати.
Взявшись за руки, дети подошли поближе. Катя поправила бабке подушки, чтобы та смогла приподняться. Некоторое время Агриппина Михайловна молча рассматривала детей. Катя тоже их оглядела, нежно улыбнувшись: «Горошинки мои! Одинаковые, как из одного стручка!» Дети действительно были очень похожи: рослые, белокурые, с яркими голубыми глазами. Близнецы явно пошли в отца – Александра Голутвина. Сама Катенька была темноволосая и сероглазая, очень хорошенькая и юная с виду, несмотря на то что уже приближалась к тридцати годам.
Вдруг старуха протянула руку и ухватила за плечо Олю, которая стояла к ней ближе. Девочка вздрогнула и попыталась вырваться, но бабка держала неожиданно крепко.
– Не противься… Так надо… – просипела она и закрыла глаза.
Катя обняла прижавшихся друг к другу детей за плечи и внезапно ощутила, как сквозь нее прошла теплая волна, похоже, что дети почувствовали это еще сильнее, потому что задрожали и вскрикнули. Но все тут же и закончилось, старуха отпустила Олю и откинулась на подушку. Она была без сознания, но еще дышала. Близнецы, так и держась за руки, изумленно смотрели на мать. Они как-то изменились, хотя в чем состояло это изменение, Катя не смогла бы определить. Казалось, в детях еще прибавилось яркости: щеки горели, глаза просто сияли… Катенька даже оглянулась на окно, за которым по-прежнему не было ничего, кроме белесой морозной мглы, а ей было показалось, что на детей упал луч солнца!
– Что случилось, дети? – спросила Катя. – Что вы почувствовали?
– О-о! – воскликнула Оля. – Это чудо! Да, братец?
Сережа, выглядевший гораздо более потрясенным, только кивнул.
– Да что такое?!
– Мамочка, ты не поймешь!
И близнецы, переглянувшись, убежали, а Катя вдруг поняла, что случилось: бабка, умирая, одарила правнуков своей силой! Это тайное семейное умение чаще передавалось через поколение, но Катенька, на которую бабка возлагала большие надежды, оказалась совершенно бездарной. Близнецы проявили себя еще в младенчестве, так что теперь, после случившегося, следовало ожидать от них чего-то и вовсе не обыкновенного. И Катя сказала себе, что непременно надо объяснить детям, насколько важно держать этот дар втайне. Но близнецы и без ее наставлений прекрасно это понимали, потому что давно знали: они не такие, как все. Бабушка Агриппина, пока еще была в силах, потихоньку объясняла детям, что к чему, и к девяти годам Оля уже хорошо гадала и на кофейной гуще, и на картах, и на деревянном волчке – это она придумала сама. Сережа был послабее, но сейчас, когда к их собственной силе прибавилась бабушкина, стал чувствовать себя гораздо увереннее.