- И что? Завернуть вас в парус и принести в жертву океану?
- Ник, ты можешь сделать управляемый и постоянный поток воздуха, такой, чтобы выдержал вес Илии? Мы закрепим парус на борту, направленным потоком воздуха его прибьет во-он к тому причалу, и я, как по горке, скачусь на берег.
- Ты через пару ярдов грохнешься в воду, - категорично возразил Ник. – Потому что меня вместе с кораблем будет трясти, как курью жопу.
- Будь уверен, - я поиграла бровями, не зная, как иначе намекнуть на сидящего внутри меня мага воды, - океан будет спокоен ровно столько, сколько понадобится.
Ты же сможешь, да?
«Хорошо бы ты уточняла такие вещи до, а не после высказывания,» - проворчала леди Ди. – «В Залтане я бы ответила «нет». Но сейчас… можно попробовать. Только купальник захвати на всякий случай, ага?».
Деловитая суета, поднявшаяся на палубе, выгнала нас вместе с Илией в камбуз. Пышный омлет со свежим хлебом настроили на деловой лад. После того, как я потратила огромную сумму на продукты, мистер Густавссон проявлял свой кулинарный талант в полную силу. Когда из продуктов у него были только вяленое мясо и разделочная доска, это сильно угнетало оборотня, так что его стряпню без болезненных последствий могли выдержать только луженые желудки бывалых моряков, способные переварить кирзовый сапог. А вот я страдала. Но сейчас подобревший и словно бы расцветший повар порхал тяжеловесным мотыльком у своих котлов в облаках аппетитных запахов и обещал нам сытный и вкусный обед по возвращении.
Нинель вынули из свертка, и малышка на своих крошечных ножках уверенно побежала к веселому деду с воплем «Пиве-ет!!». Ух ты, то есть она вовсе не такая маленькая, как кажется?
- Ли, а сколько лет Нинель? – омлет просто таял во рту.
- Ей неполных три, но, предупреждая твой вопрос, отвечу, мне удобнее и спокойнее, когда она находится в перевязи, потому что хожу я много, быстро, а руки постоянно заняты то сумками, то инструментом. Не хочу ее потерять. Она очень спокойный ребенок и привыкла перемещаться таким образом, разумеется, я предоставляю ей достаточно возможностей побегать и поиграть, пока у меня идет выступление. Мы привыкли так жить: кочевать с места на место, менять города, смотреть на мир в движении.
- У тебя есть семья? – и, дождавшись утвердительного кивка, - Вы ладите? – вопросы сыпались из меня, как из дырявого мешка.
- Относительно, - немного смутилась Илия, опустив глаза. – Видишь ли, я никогда не видела своего вампирьего родителя, и долго жила только с мамой. У нас даже тогда не было особо близких отношений. Не обижала меня, но держалась холодно. Наверное, для нее я всегда оставалось напоминанием об отце, который исчез задолго до моего рождения. Когда мне было пятнадцать, она встретила свою истинную пару, тоже медведя. И у них регулярно стали рождаться медве…, то есть дети. Пока что из всех детей зверь проявился только у старшей сестры. Сама подумай, какой мужчина не отдаст предпочтение собственному ребенку, да еще если это полноценный оборотень? Тиала, умница, так выросла, а Ли иди подметай. Тиала, солнышко, отдохни после оборота, а Ли иди приготовь еды на всю ораву. Меня не выгоняли. Я ушла сама. У папки большая ферма, там надо работать с утра до вечера, не разгибаясь, а я с самого детства хотела петь. Целыми днями сочиняла и напевала. И это у меня точно в отца, потому что маме ее внутренний зверь на ухо наступил, - я засмеялась, - серьезно, этот рев слушать невозможно! Мама и папка никогда не считали стезю менестреля достойной для дочери почтенного семейства оборотней, хотя гайтэру все-таки купили, чтобы отстала. Да только я-то не оборотень, не смотри, что здоровенная такая. И после одного случая я окончательно определилась с занятием на свою жизнь.
- Какого случая? – с замиранием сердца спросила я, готовясь к худшему.
- Я нечаянно выполола какой-то очень редкий и дорогой папкин виноград, приняв его за росток вездесущей малины.
- Да ладно, они же разные? Как вообще можно случайно выполоть кустарник? – не поверила я.
- Диана, он рос посреди гряды с клубникой. И он, правда, смахивал на малину, насколько я могу об этом судить, только стволик гладкий. И вообще, он, кажется, собирался помереть без моей помощи. Главное, я еще дважды уточнила у мамы, стоит ли его выдирать или нет? В это время она купала своего самого мелкого медвежонка, и отмахнулась, мол, все, что не клубника – зло. Ну, я и убрала. Оказалось, что нет. И выдранной лозой в тридцать пять, знаешь ли, гораздо обиднее получить по заднице, чем, допустим, в восемнадцать. Папка ревел, что я теперь должна любым законным способом добыть ему сортовой виноград, который так варварски уничтожила, негодяйка, так что я собрала вещички и ушла зарабатывать деньги на этот проклятый саженец. Официальный повод, так сказать, папка дал мне сам. До него я никак не могла решиться стать самостоятельной, - при этом у Илии было такое довольное лицо, что я против воли разулыбалась.