Но это далеко не так. Они даже не вышли в ноль по 90 процентам изданий.
— Да, но эта сучка всё равно мертва.
Наверное, радоваться было неправильно, но, как и Лесли, она не могла не почувствовать облегчения. Работать с Хельгой было настоящим наказанием.
Ох, кого она обманывала? Хельга была самой большой стервой на планете. Хроническая заноза, из-за которой у Эллиотт появились две язвы и постоянная мигрень на протяжении четырёх месяцев, предшествовавших каждому выходу её книг. Более того, Хельга кричала на неё по телефону в тот момент, когда у неё случился сердечный приступ, и она потеряла сознание. Это было действительно жутко. Только что она ставила под сомнение интеллект Эллиотт и её происхождение — и в следующую секунду…
Умерла.
Жизнь была такой хрупкой. Трагедии вроде этой обрушивались на их издательский дом с пугающей регулярностью.
У Лесли зазвонил телефон. Она вышла ответить, пока Эллиотт смотрела в крошечное окно на красное кирпичное здание напротив, где такой же трудоголик, как она, работал в банке по шестьдесят часов в неделю. Эллиотт не знала его имени, но многое знала о нём. Он приносил обед с собой, предпочитал коричневый твидовый пиджак и в моменты стресса теребил себя за волосы. Это заставило её задуматься: а какие неосознанные привычки он мог заметить у неё?
Они никогда не здоровались, не махали друг другу, но Эллиотт уже знала о нём достаточно, чтобы узнать его где угодно.
Не желая думать об этом, она вернула внимание к разложенным перед ней обложкам. Одна из них была для следующей книги Хельги — той, над которой та работала перед смертью.
Её телефон завибрировал — пришло новое письмо.
Вздохнув, она взяла «Блэкберри» и взглянула на экран.
У неё перехватило дыхание при виде последней фамилии, которую она ожидала увидеть меньше всего.
Хельга Ист.
Расслабься. Это просто старое письмо, которое переслал кто-то другой. Или оно задержалось в киберпространстве. Не паникуй. Ничего особенного.
И всё же, когда она открыла его, внутри всё скрутилось узлом.
«Скажи мне честно, Эллиотт, как ты терпишь свой тупизм? Правда? Как ты думаешь, какую часть этой отвратительной обложки я должна одобрить? Терпеть не могу зелёный цвет. Сколько раз мы будем к этому возвращаться? Уберите эту «красотку» с обложки, дурацкий шрифт — и скажите креативщикам, чтобы поставили на обложку что-то, что не позорит мой статус.
Хель.
P.S. Название «Нимфоманки за границей» отвратительно, унизительно и оскорбительно. Измените его, или я снова обсужу с твоим начальником твою некомпетентность».
Она тяжело вздохнула. Письмо касалось обложки, которая лежала перед ней. Обложки, которую Хельга не могла видеть — её прислали только утром. Двумя днями позже похорон.
Это точно не могла быть Хельга.
Гнев охватил Эллиотт, когда она нажала «ответить».
— Ладно, Лес, хватит надо мной издеваться. Я не в настроении.
Через секунду пришёл ответ:
«Лес? Ты принимаешь наркотики? Хотя, вряд ли — не можешь себе их позволить на свою жалкую зарплату. Я видела те дешёвые туфли, которые ты носишь, и это жалкое подобие дизайнерской сумочки, купленной на Таймс-сквер за пять баксов. А теперь прекрати тянуть время, перечитывая письма, — позвони в дизайнерский отдел и подбери мне обложку, достойную моего имени».
Эллиотт выглянула из кабинета. Лесли стояла спиной к компьютеру, разговаривая по телефону. Она не могла притворяться Хельгой.
Ну кто тогда? И нужно признать — у него это хорошо получается.
«Кто это?» — напечатала она.
«Хельга, дурочка! А кто, по-твоему? Твоя мать? Неужели в этом издательстве нет ни одного человека с работающими мозгами?»
Такого не может быть.
Однако адрес отправителя был настоящим: Numberonewriter@heast.com. Адрес Хельги.
Может, кто-то из её наследников решил пошутить? Но зачем? Они такие же жестокие, как и она?
С другой стороны, подлость Хельги казалась врождённой. Старуха словно жила и дышала ею.
Её наследники не видели эту обложку. Просто не могли.
Верно. Никто за пределами издательства её не видел.
Пришло ещё одно письмо.
«Почему ты всё ещё сидишь и уставилась в пустоту? Я же сказала, что делать! Обложку — немедленно!»
Холодок пробежал у неё по спине. Эллиотт даже вздрогнула, когда пришло уведомление о новом голосовом сообщении. Странно — она не слышала звонка.