Тело было нежным, мягким, и его очень хотелось любить. Теперь она понимала Рекса. Но ненависть к Счастливчику от этого не становилась меньше. Наоборот. Потому что это тело не было ее телом. И никогда не будет. Оно дано ей взаймы. На короткое время. Только для того, чтобы подманить к себе того же Рекса, потому что это тело он любит, такое тело любить легко, приятно и просто… а оно в тебя ядовитые когти, ты, высокомерная, самонадеянная, вежливая сволочь!
Приближалось время обхода, и сейчас он должен был к ней заявиться, тутошний актуализатор, хренов недоделанный супермен. "Зови меня просто Генрик, тигра, но помни, что я и есть твой укротитель…" – а сам такая же жертва системы, и полный ее, Аны, аналог в мире мужчин: безродный, оконтакторенный и изо всех сил карабкающийся наверх. В мужском понимании этого самого верха, естественно.
Она ненавидела его чуть ли не так же сильно, как Рекса. Еще бы, это был первый мужик, которому удалось одержать над нею верх и даже обломать… еще тогда, в коридорах подземки, он укротил ее мгновенно, причем используя именно то свойство, которое она ненавидела в мужиках более всего – мачизм. Грубая физическая сила – наглый символ мужского неоспоримого превосходства, профессиональные знания, плюс капелька интовской сообразительности … мачо хренов. Конечно, всегда есть альтернатива, свободный выбор между подчинением и смертью. Но отказаться от этого тела она была просто не в силах, пусть оно и дано ей именно что взаймы и, в сущности, на единый миг. А этот сукин сын – да что там говорить – абсолютно он ее затрахал, и в прямом, и в переносном смысле слова. Он насиловал ее чуть ли не каждый день, а то и по нескольку раз на дню, и как-то даже оттрахал в присутствии чуть ли не всего подотдела клонбоди в качестве назидания и примера того, что "разумный(!) человек(!)" спокойно может делать что угодно, не боясь воздаяния. Правда, назидания сотрудники отдела все равно не восприняли и сводили контакты с нею до самого необходимого минимума. Они со всей очевидностью не сочли себя "достаточно разумными" для более тесного и обстоятельного общения.
К каждому его приходу она придумывала какие-нибудь ядовитые слова, стараясь уязвить и задеть побольнее, искала, где же в нем слабина?.. должна же она где-то быть, людей неуязвимых не бывает. Но слабина находиться не желала. На все ее инсинуации он только скалился и облизывался, как кот в предвкушении сметаны, потом долго и обстоятельно снимал с нее всякие свои заумные параметры, потом долго и обстоятельно насиловал, напялив ей на руки тефлоновые рукавицы – всякий раз приносил с собой новенькие, предусмотрительный, сволочь – а потом снова снимал параметры и неторопливо качал головой с предельно умным видом, этакий задумчивый рассеянный ученый не от мира сего. Наверное, его хозяин, этот самый сволочной Советник от информации, так о нем и понимал, а вот поглядел бы он на этого "ученого" в разгар его экспериментов над нею. Вот на этом самом лабораторном столе, для удобства научных наблюдений. Чтобы к приборам поближе. Вот тогда сэр Советник что сказал бы, интересно? Хотя, может, и похвалил бы за находчивость. Все они, сволочи, одинаковые.
"Зови меня просто Генрик" вошел к ней необычно тихий и мрачный. Он сел на свое обычное место у приборов и принялся рассматривать ее с похоронным выражением на роже. Ана приготовилась выпалить заготовленные на сегодня гадости, но Генрик только махнул рукой и тихо сказал: