В беседе выяснилось великое множество наиинтереснейших разных интересностей. Это старое университетское здание было просто, ну, прелесть что такое. Кто бы мог подумать, что таинственный библиотечный зал, в котором он только что при столь приятных обстоятельствах познакомился с Жанет, находится рядом с мемориальным залом университетского музея… а там с незапамятных времен хранятся, точнее, пылятся артефакты, якобы принадлежавшие тому самому фотонному корыту по имени "Мейфлауер"… которое якобы после аварии умудрилось плюхнуться на пригодную к жизни планету… якобы имея на борту переселенцев… якобы аж с самой Земли! В самое ближайшее время Генрик был намерен установить, что в этих старых преданиях правда, а что муть туманная, потому и книгу он забрал себе, пообещав притащить Жанет копию на ближайшее свидание. Жанет охотно согласилась – копию она могла читать, не прячась и не конспирируя. Все равно, если кто и увидит, то ничего не заподозрит. В любой книжной лавке подобных фолиантов навалом.
Следует признать, что идея устроить доставку подопытных тел в подземелья лаборатории именно из этой связки помещений – хранилище запрещенных книг и мемориальный зал – была очень даже неплоха. В мемориальный зал даже ненормального человека затащить было невозможно, не говоря уж о нормальном.
Что же касается тайного входа в хранилище, то кто его устроил и когда – вопросы, конечно, интересные, но праздные, а зачем – еще и глупый. А чтобы попытаться залезть в хранилище запрещенных книг, мало было быть ненормальным человеком. Мало было быть даже чрезмерно любопытной внучкой Главного Хранителя Фондов. Для этого надо было еще знать единственную слабость старого хранителя, любившего перед сном отгородиться от остального мира крепко запертыми дверями и пропустить рюмку – другую… ну и, естественно, уметь этой слабостью пользоваться.
Все это, со всей приличествующей порядочной девушке скромностью потупив глазки и надувая губки, Жанет поведала своему новому знакомому. Вот только окружающая обстановка… полумрак… и все такое… Мысли "нового знакомого" то и дело устремлялись на ту самую уже проторенную дорогу, куда уговаривали свернуть путеводный указатель и пламенный призыв, начертанный в столь интересном месте. Поневоле приходилось отвлекаться. Так что, в конце концов, Жанет пришлось даже приложить некоторые усилия, чтобы заставить своего нового друга позволить ей показать ему, наконец, как устроена потайная дверца.
Глава восьмая
1
В реальной стоимости местных денег Фетмен разбирался все еще слабо. Не в смысле – что почем в соотношении с имперской валютой – хрен вам всем, тут-то он уж как-нибудь, тут его не надуешь – а в смысле сколько стоит та или иная сумма в глазах представителей разных групп глазастых лемуров. Вот здесь он пока еще плавал. Брандис советовал ему с девкою не скупиться, если понравится, конечно. А не понравится – выгнать так. Девка, с одной стороны, была уже не девственна, а с другой стороны, в постельном мастерстве ей весьма далеко было не только до имперских, но даже и до азерских профессионалок. Однако же в самой ее неловкости и неопытности оказалось столько неожиданного и непривычного очарования, что Фетмен, умилившись, предложил ей все же сумму, в его глазах совершенно ничтожную – девка, конечно, ничего не умеет, но уж больно свежа и трогательна.
Полученная сумма на бедняжку впечатление произвела совершенно убойное. У девочки явственно перехватило дыхание, и глазки вылезли на лоб. Расставаясь, она целовала его со всем своим неумелым пылом и лепетала что-то в том смысле, что если его милость вдруг, то она лично – всегда, совершенно немедленно, со всем возможным тщанием, и абсолютно неважно, будет она уже к этому времени замужем, или нет.
Брандис, на любопытный вопрос которого со стороны Фетмена воспоследовала самая исчерпывающая информация, хохотал до колик в животе.
– Как звали Вашу прелестницу?.. Гретхен?.. Поразительно, мою тоже. Так вот, дорогой друг и покровитель, это был мимолетный каприз. Таких Гретхочек мы с Вами в любой миг можем иметь целыми пачками хоть бы и для коллективных кувырканий, а уж за сумму, которую Вы ей отвалили, ейный женишок, стань он даже к этому времени мужем, с ейным же папашкою будут над вами заместо канделябров свечки держать.