Скромная девушка Жанет явно чувствовала себя в обстановке буйной студенческой пирушки как рыба в воде. На Генрика она вначале поглядывала не без некоторого сомнения и опаски: как-то поведет себя спутник в случае чего. Однако, быстро рассмотрев, что спокойствие и уверенность спутника были вовсе не напускными, тут же и успокоилась… из чего Генрик заключил, что опыт кабацких посиделок она имела немалый.
Питье, которое им предложил плут трактирщик, конечно же, весьма мало напоминало выдержанный швабландский эйль. Жанет пригубила, вздернула бровки и вопросительно посмотрела на спутника. Тот отхлебнул глоток, нахмурился и повернулся к трактирщику.
– Я понял так, что ты меня не узнал, а, Пузан?
Трактирщик всплеснул руками.
– Разрази меня все боги вселенной темные и светлые! Да ведь это же наш Генрик, Генрик-палаш, собственной бесшабашной персоной. Сколько лет, сколько зим! А говорили, что ты пропал, исчез и вообще сгинул. А ты – вот он ты, и одет ты как студиозус, и палаш твой знаменитый опять же у тебя на боку. Ну, прощай моя спокойная жизнь, здравствуйте драки-поединки, ночная стража, разбитые морды и всяческая поножовщина.
– Ну, старый плут, уж ты-то никогда в накладе не остаешься, – смеялись студиозусы, а трактирщик уже командовал половым освободить для дорогого гостя место, и подать ему, дорогому гостю, за счет заведения полуштоф семилетнего франконского репса.
Жанет смотрела на спутника во все глаза с той особенной чисто женской заинтересованностью, что имеет, как правило, ярко выраженный и совершенно не скрываемый собственнический оттенок.
– Да вы… ты, оказывается, личность широко известная в наших узких кругах, – протянула она. – Почему же тогда я тебя раньше не видела?
– Ничего удивительного, – сказал трактирщик. – У нас он бывал до того, как дедушка – библиотекарь вытащил тебя из родного твоего захолустного Кельна в столицу родимого Гегемоната славный город Вупперталь. Ты иди к столу, половой проводит, место организует, штофчик и все такое. Генрик сейчас подойдет. Мне ему надо кое-что на ушко шепнуть.
Жанет, проявляя чудеса покладистости, без малейших возражений отправилась за половым, а трактирщик, проводив ее взглядом, повернулся к Генрику и негромко сказал:
– Ты тут поосторожнее, Палаш. Заметь, я тебя ни о чем не расспрашиваю, ни где ты был, ни чем занимался… учился, там, или просто на минутку погулять вышел. Это не мое дело. Но имей в виду, пока тебя не было, тут у нас многое изменилось. Ты в курсе?
– Пожалуй, не очень, – нисколько не покривив душой, ответил тот, поскольку за перегруженностью работой совершенно не интересовался происходящим не только на поверхности, но и вообще вне стен лаборатории. – Я только сегодня появился из очень отдаленных мест.
– Неприятности?
– А что, похоже?
– Как сказать… Цвет лица у тебя, конечно, специфический, да и глаза вон тоже… страшноватые у тебя стали глаза, признаться. А с другой стороны, после "полюсов" ты, ясное дело, таким крепким и бодреньким не был бы. Не знаю, гадать не берусь.
– Ты уж извини, рассказывать тебе ничего не буду для твоего же блага. Меньше знаешь, спокойнее спишь. Ну и что тут за мое отсутствие наслучалось?
– Много чего. С тех пор, как Гегемон со всем семейством торчит на вилле в Геневе, жизнь тут у нас очень изменилась.
– А что это он вдруг уехал на Балатон, а не в Свенланд или Франконат к теплому морю? Решил устроить себе купания минеральные в источниках? Так ведь не сезон.
– Разве я сказал "уехал"? Я сказал "торчит". Вообще ничего не знаешь?
– Говорю же – только появился. И в здешних делах не ориентируюсь. Совсем.
– Но лучшую девочку в университете ты уже подцепил. Да-а… узнаю Генрика – палаша. Чудная девочка Жанет, пожалуй, что и покрасивее Манон, а все равно против той не тянет. Да и кто бы потянул? Эх, молодость, молодость, за химерами гоняемся, а что под носом лежит, рассмотреть не можем. Умный ты, Генрик, мужик, а дур-рак, извини меня старика, конечно. Как можно было исчезать вот так вот внезапно, слова никому, даже ей, не сказав?