– Это наш ответ имперскому мылу! – орал Юри, в ажитации совершенно не беря во внимание, что пресловутому "имперскому мылу" эти его притязания были, что говорится, "до лампочки". – Мы его угнобим! Пора покончить с имперской экспансией на рекламно – развлекательном фронте!
Лайана в комическом отчаянии хваталась за голову.
– Ты с ума сошел? – далее последовало несколько энергических выражений резко повышенной экспрессивности. – Твоя "Маня", это ж клиника! Идиотизм! И это не только мое мнение. Виктор хотел показать первые серии в Экономической комиссии, но как сам посмотрел, просто выпал в осадок!
– Вам недоступно высокое искусство пиара! – орал разобиженный Юри, изо всех сил стараясь принять надменный вид.
– Все герои сериала кретины.
– В меру! Тебе философы нужны? Инты не только "Маню" смотреть не станут. Они вообще сериалов не смотрят. Что ты понимаешь? Герои – кретины ровно настолько, чтобы каждый гидропонщик почувствовал над ними свое интеллектуальное превосходство.
– А шутки? Шутки! Все остроты плоски и тупы.
– Ровно настолько, чтобы публика их поняла!
– Ситуации неправдоподобны до идиотизма.
– Правдоподобными они сыты по горло. Стоит выглянуть из люка своей ячейки – нахлебаешься по самое "не могу".
– Но героиня! Героиня! Пробка…
– А зачем ей мозги, если они не панированы в сухарях и не гарнированы зеленым горошком?
– Актриса бездарь. Где ты ее такую отыскал?
– Зато ноги от ушей. И грудь, между прочим, не насиликоненная, а своя, это даже на экране видно.
– А уж… д-ой! На ней пробу негде ставить!
– Каждый мужик мечтает именно о такой. И каждая баба в глубине души хотела бы хоть разок… так что отвянь. На кой кому сдалась святая Ванесса, чтобы о ней снимать сериалы? Подожди-подожди, я ручаюсь, со второго, максимум третьего сезона имя "Маня" девочки станут покупать себе на совершеннолетие.
– Знаешь, Лайя, а Юри, пожалуй, прав, – сказала Эни с коротким смешком.
Юри с Лайаной подскочили на месте и повернулись так резко, что чуть не опрокинули свой столик.
– Ты? – заорали они, чуть ли не одновременно, – ты откуда взялась?
– Ну, вот, – Эни сделала вид, что смертельно обижена. – Друзья, называется. Не очень-то, я вижу, здесь мне рады?
– Тебя это удивляет? – Лайана покачала головой. – После всех твоих художеств?
– Разве ты не улетела на "Лиловой Звезде? " – перебил ее Юри. – Виктор говорил…
– Вы бы и сами могли сообразить, что слухи о моих "художествах" несколько преувеличены, – весьма натурально изобразила обиду Эни. – Нашли козла отпущения. В смысле козу. Все тут сами вытворяли под шумок, что хотели, благо было на кого свалить.
Лайана снова покачала головой, на этот раз недоверчиво. Вообще подружка за последнее время сильно изменилась и совсем не была похожа на прежнего угловатого наивного подростка. Что касается Юри, то он просто сидел чуть ли не в прострации с открытым ртом и хлопал глазами.
– Как бы там ни было, – сказала Лайана и поглядела на Эни безо всяких нежных чувств во взоре… скорее даже наоборот. – Исчезла бы ты отсюда, подруга, пока не поздно. Гнездо, скорее всего, тобою пренебрежет. Наплюет на тебя Гнездо, и даже растирать не будет. А вот Старковы, у которых к тебе с недавних пор появилась нежная любовь, вот они могут тебя в страстных объятиях маленько и придушить. Они, конечно, собрались эмигрировать, но пока-то еще ни куда не делись.
Потом Эни сама себе удивлялась, с чего бы это она так на бывшую подружку умудрилась разобидеться? Какое ей, члену когорты Бессмертных, может быть дело до чувств жалкого мотылька-однодневки, ничтожества и… вообще? Но здесь, в кафе, ею овладела нешуточная обида, ее охватила злость и желание поквитаться. Немедленно. Сию же минуту.
Ах, ты, сволочь, – подумала она, – ну, погоди… И тут ей пришла в голову блестящая мысль. Она увидела способ прекрасно расплатиться с Лайаной, а заодно и чуть ли не легализовать и уж, во всяком случае, значительно облегчить появление и адаптацию Аны-Сурии на азерском Бродвее.
– Сами заварили кашу, а обвиняют во всем меня, – сказала она, пожав плечами. – Нет, Рекс и в самом деле был прав, когда утверждал, что во всем Бюллеровом семействе есть только один нормальный человек. Сурия. Вот она-то от меня не отвернулась, сумела отличить мною на самом деле сделанное от того, что мне приписывают.
Лайана вскочила, с грохотом опрокинув стул.
– Ты видела Сурию? Где? Когда?
– Несколько дней назад. Она чуть не задавила меня своим турбоциклом.
Лайана, смертельно побледнев, смотрела на Эни огромными фамильными бюллеровскими глазами и молчала.
– Ей, бедняжке, столько пришлось пережить. Врагу такого ужаса не пожелаешь. Не удивительно, что она так изменилась. Не только внешне. Это внутренне теперь совсем другой человек. Не назовись она, вряд ли я ее сразу узнала бы.