Но, как никогда, именно сейчас я хотел жить. Пошла прочь, мерзкая тварь! Сгинь нечистая сила.
- Роман! Ромочка! Проснись! Да что же ты? Ты слышишь меня? Проснись же, в конце концов!
- Что такое? Что-то случилось? Где я? Ах да! Наташа! Это ты? Это ты Наташа! Я люблю…
- Тебе снились кошмары? Ты кричал во сне. Что-то непонятное, но страшное. Тебе было страшно.
Я открыл глаза. В голове какой-то был туман и тяжесть во всем теле, словно я всю ночь разгружал мешки.
- Разве я спал? Да, конечно, спал. Мне просто приснился очень реалистический сон.
Наташа наклонилась надо мной. На лице ее было беспокойство. Она провела пальцами по моей щеке.
- Сначала что-то бормотал неразборчиво, а потом закричал. Громко. Но непонятно.
- От счастья, может быть? – я улыбнулся. Действительно, это счастье! Я снова вижу ее.
- Ага! С гримасой ужаса на лице. Я напугалась. Ты больше так не делай, пожалуйста!
- Сон как раз то, что мы не можем контролировать. Я не хотел тебя пугать. Я хочу от тебя другого.
- А ты многое не можешь контролировать. Наверно, у тебя в голове поврежден участок, который за это отвечает.
- На что вы намекаете, девушка? Я не понял. Изъясняйтесь понятней! Как-никак вы всё-таки технолог.
Я сел. Протер глаза. Какая она красивая! Вот после этого и не верь в чудеса! Есть они!
- На что? На половое невоздержание! На что же еще? А излишества всегда вредны. Это истина, не требующая доказательств, то есть аксиома. Во всем должна быть мера.
- Наверстываю за многие-многие тысячелетия воздержания. Где ты была раньше? Могла бы прийти и пораньше.
- Если наверстывать такими темпами, то надолго тебя не хватит. Соблюдай меру! Ясно?
- А может, еще раз наверстаем? А потом уже начнем соблюдать чувство меры. Клянусь!
Я протянул к ней руки и попытался обхватить за талию. Она успела отскочить. Я схватил воздух.
- Ты знаешь, сколько уже времени? Погляди на часы! Ах да! У тебя и часов нет. Ты же у нас живешь вне времени и пространства.
Я пожал плечами. Ее слова прозвучали для меня комплиментом. Всегда мечтал жить вне времени и пространства.
- Счастливые часов не наблюдают. Разве об этом вам не говорили в школе на уроках литературы?
- Мне кажется, что ты уже не только часов, но и дней, и месяцев не наблюдаешь. Ведь так же? Какой у нас сегодня день недели? Ну-ка! Ну-ка! Ой! Мы даже не пытаемся напрягаться!
Какие у нее лукавые глаза! А как они блестят! А эти ресницы! Так хотелось всё это целовать!
- Какой сложный вопрос! В конце концов, можно позвонить и узнать. Кстати, заодно поставишь и правильное время.
На журнальном столике лежал мой телефон. Он был такой же бездельник, как и я.
- А какой сейчас месяц? – спросила она. – Погляди хотя бы за окно и попытайся определить месяц!
- Наташа! Но это уже бесчеловечно. Иди ко мне! Не лишай меня последней надежды! У меня есть предложение! Давай сегодня вечерком махнем в какой-нибудь ресторан? Обещаю вести себя прилично и не употреблять крепких напитков. Ну, разве чуть-чуть!
Наташа отвернулась к окну. Я глядел на нее. Полупрозрачный пеньюар не скрывал ее форм.
- Предложение заманчивое! Я подумаю над ним,- ответила она, но я почувствовал, что думает она о другом.
- А чего думать? Знаешь, мне надо кое-куда сходить. Но это быстренько! Одна нога здесь…
Я соскочил с дивана, позабыв, что на мне не было трусов. Хорошо, что Наташа этого не видела. Я схватил простыню и отправился под душ. Но вскоре на спине почувствовал теплое дыхание. Как будто перышком, провели по позвоночнику. Она сцепила пальцы на моей груди, потом разжала их и ее ладошки скользнули вниз. Ого!
- И этот человек смеет обвинять меня в половой распущенности! – воскликнул я, конечно, очень обрадовавшись.
- Что хочет женщина, того хочет…
- Не поминай всуе, женщина! Это одна из заповедей. Ну, или что-то в этом роде. Не надо!
- А ты у нас верующий?
- Не знаю. Как-то не задумывался. Может быть, верующий, может быть, неверующий.
- Все люди во что-то верят.
Наташа поцеловала меня в плечо. Сказать, что это было приятно, значит, ничего не сказать.
- А ты во что веришь? – спросил я.
- Ну, наверно, каждый человек приходит на эту землю неслучайно. Если мы были бы случайностью, жизнь была бы бессмысленна.