Она затаила дыхание, ожидая хоть какого-то знака, который бы показал, что он жив и здоров. Ей был нужен его ответ, даже если бы он просто зевнул и снова заснул.
Сначала Наталья его почувствовала. Он ничего не сказал, но в ее разуме появилось его присутствие. А потом по ее заледеневшему телу начало растекаться его тепло. Она ощутила, как он, чтобы быть в курсе произошедшего, вошел в ее воспоминания и мысли. Он потянулся – большой хищник, выпускающий когти и перекатывающий мускулы. В ее разуме отпечаталась четкая картинка. Ее накрыло облегчение. Не просто облегчение. Огромное облегчение, и следом за ним – злость.
Пока она тут страдала, он преспокойненько сопел без единой мысли о ней.
«Я признателен за такое душевное приветствие, ainaak enyém, и приятно узнать, что тебе не удалось найти способ нас разделить. Чем занималась?»
«Спасала мир, пока ты спал, а чем же еще?»
«Меня не оставляет такое чувство, что был пожар. Весьма настойчивое чувство. Горела одежда, твоя комната была в дыму, так что тебе даже пришлось ненадолго открыть окна и балконную дверь».
Звучало это определенно как выговор, и возникло ощущение обнаженных клыков.
«Постарайся сосредоточиться на том, что важно. Этот идиот думает, что я вампир. Он и три его «шестерки» похитили семью Славики».
«Половину времени ты говоришь загадками. Я скоро буду. Не спали гостиницу, пока ждешь меня».
«Кто сказал про ожидание? Я не брошу ребенка внизу без защиты. Ну и Славика тут не в себе, а я, вроде как чувствую свою ответственность. Как должен и ты. Если бы я не была так убита горем, я бы услышала шепот заговора и смогла бы его предотвратить».
«А». На мгновение между ними повисла тишина. «Теперь вижу».
«Видишь что?» Его нежный тон вызывал подозрения.
«Зена – женщина-воин. Ты и есть Зена, женщина-воин. Должно быть она героиня фильмов, и ты себя с ней отождествляешь».
«Заткнись, тьфу-ты! Мне сейчас как-то не до дискуссий про Зену. Я все еще в курсе, что ты мечтаешь о Сьюзи Хоуммэйкер в качестве твоей Спутницы Жизни. И поверь мне, Вик, ты не стоишь страданий. Сьюзи более тебе подходит».
Он восставал. Она ощутила, как он вырвался из земли в небо. Его пронизывала энергия и переливалась в нее, будто в нем этой энергии было столько, что уже просто не вмещалось. Она не понимала, каким образом он не просто полностью излечился, но и вошел в полную силу, однако в воздухе, подобно электрическим зарядам, потрескивала энергия. Вопреки ее воле, ее накрыла волна радости вместе ощущением его явного физического присутствия.
«Такое чувство, что ты немного бледноват, вроде как не совсем в порядке. Я буду держать оборону, пока ты поешь».
Она не могла позволить ему думать, что с восторгом ожидала его появления.
«Откуда ты берешь эти высказывания? И я думал, что покормлюсь от тебя».
Она получила немедленное впечатление, как смыкаются сильные белые зубы, а также поток очень чувственных картинок.
«Извращенец».
Она не собиралась признавать, что ее окутала радость или что тепло разлилось по венам.
Она снова обратила внимание на Брента Барстоу. Мужчина провонял страхом и насилием – очень опасная комбинация. Он так и продолжал качать головой и настаивать, что Славика и ее семья якшаются с вампирами, облегчая им возможность завладевать новыми жертвами для пополнения их рядов.
Утомившись от этой противоестественной ненависти и узколобого мышления, она склонилась к нему так, что их лица разделили лишь миллиметры, позволяя тигрице подняться к поверхности, чтобы в ее глазах он увидел жажду убить.
– Ты рассчитываешь, что люди будут вести себя цивилизованно, в то время как ты – не ведешь, но в этот раз, приятель, ты совершил большую ошибку. Когда мои друзья в опасности, я не веду себя цивилизованно.
– Наталья, – вмешался Джубал. – Он фанатичный имбицил. Давай сдадим его властям.
– Если вы, как вы заявляете, убиваете вампиров, – сказал Барстоу, – тогда мы на одной стороне. И в подобных мерах нет никакой необходимости.
Брови Натальи взметнулись вверх.
– Нет необходимости? Когда вы держите в плену мужа и дочь Славики – невинною девочку, которая точно с вампирами не могла иметь ничего общего – связанными в их же собственном доме? Я – не на вашей стороне и никогда не буду.
– В любой войне бывают жертвы. А мы – на войне, – провозгласил Барстоу.
Славика все это время молчала, но тут с ее губ сорвался единственный звук, и он попал прямо в сердце Натальи. Ей захотелось разорвать мужчину на куски. Она уже чувствовала, как ее руки превращаются в когти и изнутри поднимается дикость.
Между ними скользнула Габриэлла, и нежно удержала Наталью за руку.
– Этот мужчина сейчас не представляет для нас проблем. А вот его друзья – да. Наиглавнейший вопрос в данный момент – придумать, как безопасно освободить семью Славики.
– Они в союзе с вампирами, - повторил Барстоу, глядя на Славику. – Вся ее семья тусуется с вампирами.
– Тусуется? Ты только что сказал «тусуется», – повторила Наталья. – Ты хоть представляешь, как глупо звучишь? Вампиры не тусуются. Они вырывают твое горло и выпивают всю кровь до последней капли. Они не тусуются. Откуда только берутся подобные тебе?
Она отвернулась не в силах смотреть на него.
Она могла чувствовать Викирноффа. Он был близко, кормился. И делал это с уважением, даже нежно, а потом убедился, что не взял слишком много крови, и фермер не почувствует головокружение. Ей нравилась эта его черта, этакая старомодная обходительность и забота, которую, казалось, он испытывал по отношению к другим. К ней. Она до боли хотела его увидеть. Себе она внушила, что это только потому, что он умеет читать чужие мысли и вытягивать информацию, а также становиться невидимым.
– У него – нож! – заорал Джубал.
Славика вскрикнула, Габриэлла ахнула. Именно этот звук, такой говорящий в мире Натальи, этот беззвучный «ах» невероятного изумления, вот из-за чего Наталья крутанулась на месте. На нее смотрела Габриэлла – глаза широко распахнуты, кровь отхлынула от лица. Она потянулась к Наталье дрожащей рукой. Почувствовав, что та подает, Наталья подхватила ее и постаралась аккуратно опустить на пол.
«Викирнофф!!!»
Закричала Наталья. Этого не могло произойти. Габриэлла с ее яркой улыбкой и глазами, освещенными разумом. Она даже встала в защитном жесте перед Барстоу, чтобы держать тигрицу от убийства. Это не имело никакого смысла. Никакого. В глубине души она плакала, в то время как ярость вырастала в монстра, ревом требующего выпустить на свободу.
Джубал уже был на полу, сражаясь за нож. Он получил порез на груди, прежде чем прижал запястья Брента и снова и снова ударял ими об пол, заставляя бросить нож.
Подключилась Славика, помогая Наталье уложить Габриэллу на пол, переворачивая ее, чтобы увидеть степень повреждений.
– Он ударил ее ножом несколько раз. – Ее голос сорвался.
– Посмотри на лезвие. Оно зазубренное по самую рукоять.
Наталья посмотрела ей в глаза. И увидела там сожаление. Смирение. Три раза в почки и, как только Габриэлла повернулась, он несколько раз ударил в грудь.
«Викирнофф! Ты мне нужен немедленно!»
– Я здесь.
Он широким шагом вошел в дверь, высокий и могущественный, окруженный мантией власти и абсолютной уверенности, которые обычно действовали ей на нервы, но от которых сейчас ее затопило облегчение.
Она села на пол, держа в объятиях Габриэллу, пытаясь вместе со Славикой уменьшить поток крови.
Викирнофф дотянулся и свернул Барстоу шею. От хруста сделалось противно до тошноты, но наконец-то он лежал спокойно.