– Прекрасно. Значит, опыт удался?
– Не совсем, – признался Хиндус. – Пролетел он совсем немного, потом воздух остыл, и шар упал на поле, возле соседней деревушки. Там как раз работали крестьяне… разумеется, они и понятия не имели о моем изобретении. Они решили, что на них напало какое-то чудовище, вроде драконида, набросились на него с цепами и вилами и растерзали на клочки. Когда я примчался, нашел лишь жалкие его лохмотья.
Он умолк и повесил голову.
Форин выразительно кашлянул.
– Впрочем, – приободрившись, сказал Хиндус, – Если не считать этого грустного финала, в целом опыт прошел успешно. В следующий раз, к такому шару я привяжу корзину, заберусь туда и все-таки взлечу! Я уверен, что в будущем такие воздушные шары будут перевозить людей по воздуху! Надо только научиться управлять ими.
Форин посмотрел на чертежи и погладил ухоженную бороду.
– М-да… но для чего все это, Хиндус? Какая нам от этого выгода? Взять, к примеру, эти летающие шары – какой от них прок? Какая прибыль?
Хиндус отмахнулся:
– Не следует судить об изобретениях только с точки зрения практической выгоды!
– А, по-моему, следует.
– Нет, нет! – с жаром воскликнул Хиндус. – Придет время и кто-нибудь из потомков доработает мои изобретения, придумает то, чего не мог придумать я, и прогресс…
– Опять ты о прогрессе… бедняга Хиндус! Если бы ты поменьше забивал себе голову своими никчемными изобретениями… ведь признайся, они тебе и медного лемпира не принесли… ты был бы сейчас преуспевающим магом, богатым и…
– Ах, Форин, деньги – это не главное. Представь только: ведь воздушный шар даст людям возможность оторваться от земли и взмыть под облака, подобно птице! Ведь каждый человек мечтает о полете!
– Я не мечтаю, – отрезал Форин. – О полете, еще чего… человек должен ходить по земле, а не летать, подобно глупым птицам. Вот что, Хиндус, – решительно сказал он. – Пришла пора закончить нашу беседу. Забирай свои чертежи и…
Хиндус поник.
– Форин! Ради нашей старой дружбы, разреши оставить их в хранилище! Здесь они будут в полной сохранности, а в моей лачуге…
Однако, главный хранитель был непреклонен.
– Сам господин Схипхол запретил мне брать твои свитки, я уже говорил. Более того, он будет очень недоволен, когда узнает, что ты был здесь. Понимаешь, дружище? – Форин снова потрепал приятеля по плечу. – Без обид, Хиндус. Я бы и сам рад, места мне не жалко, но порядок есть порядок! Если б я не подчинялся приказам главы Гильдии магов, то не занимал бы сейчас такой высокий пост!
– Господин Схипхол, – сердито проворчал Хиндус, забирая у Дарина свитки. – Пусть говорит что угодно – прогресс не остановишь! Прощай, Форин!
Бормоча что-то себе под нос, Хиндус пересек просторный холл и скрылся за дверью. Дарин проводил его взглядом.
Выдворив из библиотеки несчастного изобретателя, старший хранитель неожиданно для себя обнаружил в вестибюле посетителей. Удивленно подняв брови, Форин оглядел пеструю компанию и сухо осведомился:
– Что угодно?
– Мне… – начал было Дарин, но Басиянда опередил его. Он проворно подскочил к Форину и отвесил поклон.
– Я – счастливый раб этого господина, – он указал рукой на Дарина. – Я служу ему и неустанно благодарю небо за милость служить ему! Моей господин почтил вас своим присутствием…
«Господин» поспешно оттащил его в сторону.
– Извините, – сказал он. – Это мой ра… э… он немного не в себе, так что не обращайте внимания.
– Изложите просьбу, – несколько раздраженно велел старший хранитель.
Дарин изложил.
– Понятно, – промолвил Форин, не дослушав. – Вы, юноша, не являетесь ни учеником школы магии нашей Гильдии, ни чародеем. Поэтому, прошу вас удалиться.
– Да, я не маг, но…
– Ксаверий, – повернулся Форин к рыцарским латам, стоявшим в углу. – Проводи!
Рыцарские латы скрежетнули, грохнули и рыцарь сделал шаг вперед.
Дарин поспешно отступил.
– Уходим, уходим! – заторопился Тохта и вся троица мгновенно оказалась за дверью.
Удалившись от квартала Магов на безопасное расстояние, компания остановилась. Басиянда на всякий случай выглянул из-за угла, проверяя, не преследует ли их громыхающий Ксаверий, убедился, что погони нет, и немного успокоился.
– Господин, этому слов нет! – возмущенно заявил он, предварительно отвесив Дарину почтительный поклон. – Не дали тебе нужную книгу!
– М-да, – промычал «господин», почесав в затылке. – Не дали. Что ж делать-то? Надо подумать. Знаешь, Тохта…
– И теперь господин не сможет прочитать о чародее Попуции! Не разузнает про амулет! – продолжал негодовать раб. – Какое непочтение к тебе! Этого Форина нужно бы примерно наказать и покарать за неуважение! Он…
Дарин замер с открытым ртом.
– Погоди-ка… стоп, стоп! – еле выговорил он. – Ты-то откуда знаешь про Попуция, про амулет?
Он глянул на Тохту, кобольд, прищурившись, в упор смотрел на Басиянду, нервно подергивая хвостом.
– Мы вчера разговаривали в комнате шепотом. А ты спал возле порога. Так как же…
– А я подслушивал! Я подслушивал, господин, – с гордостью поведал Басиянда. – Чтобы быть в курсе твоих дел!
– Что? Что?!
– Первое правило раба! – самодовольным тоном пояснил он. – Настоящий раб всегда должен быть хорошо осведомлен о делах хозяина!
– Нет, он надо мной издевается… – не веря своим ушам, бормотал Дарин, пытаясь уразуметь, что происходит. – Он подслушивал!
– Само собой!
– Подслушивал! Погоди-ка… а сколько всего этих правил?
– Тридцать шесть, господин. Желаете, расскажу?
– Э… нет, – выдавил Дарин. – Может, потом как-нибудь, при случае…
– Господин, не могу выразить, как я счастлив, что служу именно вам! – неунывающим тоном продолжал Басиянда.
– Чего это ты счастлив? – подозрительно осведомился кобольд.
– Я раб и мой долг выражать радость по поводу служения господину, – с готовностью объяснил Басиянда.
– Вот как? – продолжал Тохта. – А если к другому хозяину перейдешь, то будешь счастлив служить и ему?
– Разумеется! Я предан каждому своему хозяину. В этом-то и есть мое предназначение и оттого-то я всегда счастлив!
– Тьфу, – с отвращением плюнул кобольд. – Попался бы ты мне возле моей норы, я б тебя крысам скормил!
Басиянда на всякий случай отступил поближе к Дарину.
– Очень, очень опрометчивый поступок! Я говорю про крыс. Господин, можно я попраславляю тебя немного?
– Еще чего! – недовольно отозвался Дарин. – И думать забудь. В крайнем случае, можешь прославлять меня молча, про себя.
Басиянда тут же отошел в тень раскидистого платана, присел на корточки и принял черезвычайно задумчивый и сосредоточенный вид – приступил к прославлению.
Тохта недовольно покосился в его сторону.
– Ух, как мне хочется устроить кое-кому хорошую взбучку! – признался кобольд. – Верни его как можно скорей купцу. У меня чесотка начинается от одного его вида. Так и кажется, что сотни блох по мне скачут! Верни – и пойдем домой, Тесса ждать. А то нехорошо получится: повелитель ламий явится, а тебя нет! Он подумает что-нибудь… решит, что ты хочешь амулет в своих целях использовать. И ведь прав будет!
Дарин вздохнул.
– Господин, – почтительно проговорил Басиянда, по-прежнему сидя на корточках. – Если эти ничтожные людишки не хотят давать тебе книгу, то возможно, надо навестить самого чародея? Уверен, он будет польщен визитом, ведь не каждый день к нему приходят такие важные господа, как ты!
– Чародей умер давным-давно, – рассеянно отозвался Дарин. – Он жил в Лутаке лет сто пятьдесят назад.
Басиянда удивился.
– Умер? Ну и что?
Мгновение Дарин недоуменно смотрел на него, потом вдруг хлопнул себя по лбу.
– Как я сам не догадался! Слышишь, Тохта?! Это, конечно, маловероятно, но может, и сработать! Давай-ка бегом – к главным воротам!
– Зачем?
– На ходу расскажу! Торопись!
– Я и не отстаю, – негодующе буркнул Тохта.
И они помчались по улицам: впереди несся Дарин, за ним скакал кобольд, а замыкал процессию раб Басиняда, стуча новенькими деревянными башмаками, выданными ему напрокат Дадлионом. Башмаки оказались гораздо большего размера, чем те, что носил обычно Басиянда, но раб так пленился обновкой, что и слышать не желал о том, чтоб расстаться с нею. Ходить в дареных башмаках было одно удовольствие, а вот бегать – никак: деревяшки так и норовили слететь с ног. Поэтому, Басиянда немного помучился, потом сбросил башмаки, сунул за пазуху и припустил за хозяином босиком.