– Сейчас я с ним разберусь! – многообещающе загудел Фендуляр.
Кобольд всполошился.
– Ты что задумал?! Твое дело – сидеть здесь, – костью, зажатой в лапе, он ткнул в сторону кресла. – И ждать, пока…
Рассерженный Федуляр, отмахиваясь от Тохты, метнулся в прихожую. От раздражения он сделался темно-лиловым, как грозовая туча. Купец, завидев такое, попятился к двери.
– Ты что-нибудь слышал о бароне Патоне Пике? – зловеще рявкнул Фендуляр, принимая вид человека, как бы сотканного из густого тумана. – Нет?! Жалкий купчишка, зачем же ты явился сюда?
– Мне бы предсказание… и о моем будущем… я имею в виду, торговля…
С предсказанием Фендуляр управился в считанные минуты.
– Какая у тебя торговлишка?! – грозно вопросил он, паря в дверях. – Скобяные товары?! Так, слушай меня внимательно! Торговлишка пойдет прекрасно, капиталишко ты наживешь отличный… это мне духи говорят, из потустороннего мира… вот прямо сейчас на ухо так и шепчут, так и шепчут! Опасайся только соседей, эти мерзкие человечишки…
– Каких соседей? – пролепетал купец.
– Всех! Соседишки – это зло, запомни! Понял? Это тоже сказали мне духи! Все! Желаю процветания!
Купец попятился к входной двери, нашаривая ручку.
– Стой! – гаркнул Фендуляр. – А деньги?! Деньги за мое предсказание? Или ты думаешь, духи будут предсказывать тебе бесплатно?
Дадалион поспешно подхватил мешочек с лемпирами и тут же ловко выставил оторопевшего купца за дверь.
Тохта почесал костью за ухом и вздохнул.
– Проклятые купчишки! – негодующе проворчал Фендуляр, вплывая в гостиную. – Мало того, что ничего не знают о бароне Патоне Пике, так еще и норовят явиться за предсказанием в самый неподходящий момент!
Оказавшись в гостиной, Дадалион взвесил мешочек в руке и хмыкнул.
– Неплохо. Тохта, тебе – третья часть, как всегда.
Он отсчитал кобольду его долю и завязал кошель.
– Теперь я поднимусь в свою комнату, переоденусь, и можем отправляться на поиски. У меня руки чешутся задать жару спятившему Попуцию, чтоб не болтал всякую чушь!
Громко призывая на голову чародея все кары небесные, Дадалион поднялся по лестнице и скрылся в спальне. Тохта, меж тем, надежно припрятал косточку на каминной полке, за бронзовым подсвечником – косточка была обглодана добела, но расставаться с ней не хотелось.
Появился Дадалион, на ходу надевая расшитый ярким шелком жилет с золочеными пуговицами.
– Заглянем в лавку, я возьму пару родословий, занесу по дороге. Пойдем, Тохта…
Кобольд двинулся вслед за ним.
– Где ж он может быть? – бормотал себе под нос хозяин. – Где?
– Дадалион! – заныло зеркало. – Не могли бы вы говорить в гостиной немного погромче! Ничего же не слышно! А я, как-никак, обязано быть в курсе всего происходящего!
– Это еще почему?
– Ну, как. Я тоже лицо заинтересованное… то есть, предмет заинтересованный… заинтересованный в том, чтоб Дарин поскорей отыскался! Мне жаль будет, если с ним по его же глупости что-то приключится.
– Вот как? – Дадалион принялся рыться в коробке со свитками.
Зеркало тихонько звякнуло.
– Да. Само от себя не ожидало. Гм… старею, наверное. Становлюсь глупым и сентиментальным. Еще каких-нибудь парочка столетий – и начну отражать только лютики-цветочки и прочую трогательную чепуху! Тьфу…
Дадалион покачал головой.
– Ну, а что ты хочешь, – смущенно забубнило зеркало. – Мне, как-никак в следующем году две тыщи лет стукнет! Юбилей, можно сказать! Возраст… но это я отвлеклось, не обращай внимания. Дадалион, ты уж не продавай меня до тех пор, пока Дарин не отыщется, а? Что-то немного переживаю за него, – призналось зеркало. – Так, самую малость, гм… я, знаешь, любило иной раз поболтать с ним вечерком… он неплохой человек. Немного наивный, излишне честный и чересчур совестливый, но это с возрастом пройдет.
– Ты думаешь?
– Посмотрим… сейчас, главное, узнать, в какую историю он угодил!
– Все-таки, угодил? – озабоченно переспросил Дадалион.
– Почти не сомневаюсь, – отозвалось проницательное зеркало.
– А вот я… – вступил было в разговор Тохта, но тут тревожно звякнул колокольчик на двери. В лавке появился посетитель.
Кобольд взглянул на вошедшего человека, попятился, наткнулся на ящик с товаром, нырнул за штабель «волшебных» книг, сложенных прямо на полу за прилавком и затаился. В открытую дверь гостиной он заметил Фендуляра: приятель застыл в углу неподвижным облаком и был очень похож на лужу разлившегося молочного киселя.
– Приветствую, желаю процвета…
– Где молодой человек, что работает в вашей лавке? – донесся до кобольда голос.
Возникла небольшая пауза: Тохте показалось, что Дадалион собирается с духом.
– Его нет, господин.
Из своего укрытия кобольд видел, как хозяин без нужны переставил с места на место маленькую фарфоровую чернильницу. – Ему что-то передать?
– Где он?
Тохта увидел, как рука Дадалиона, сжимающая чернильницу, чуть дрогнула: хозяин всех сил пытался сохранить самообладание.
– Мы… мы не видели его со вчерашнего вечера. Он ушел… ушел рано утром и до сих пор не вернулся.
В лавке воцарилось молчание. Тохта почувствовал, что шерсть у него на загривке встает дыбом: что-то зловещее почудилось ему в этой мертвой тишине.
Кобольд осторожно выглянул из-за груды книг и замер, уставившись на высокого темноволосого человека, стоявшего напротив Дадалиона.
– Получил ли он амулет?
– Не понимаю, о чем вы говорите, госпо… не знаю, – Дадалион оставил чернильницу в покое и принялся крутить жилетную пуговицу.
– А я думаю, что знаете.
– Клянусь вам, что…
Повелитель ламий протянул руку через прилавок и сгреб хозяина за грудки, смяв накрахмаленную рубаху и жилет. Потом, безо всяких усилий, приподнял Дадалиона так, чтоб его ноги чуть-чуть не касались пола и, глядя ему прямо в глаза, повторил спокойным, ровным голосом:
– Получил ли он амулет?
– Он… да, – с трудом выдавил Дадалион.
Пальцы Тесса разжались.
Мгновением позже звякнул колокольчик на двери и с улицы донеслись легкие шаги.
Кобольд нервно облизнул мордочку и выбрался из-за книг. Лапы у него подгибались и немного дрожали, так что Тохта счел за лучшее сесть прямо посреди лавки и немного прийти в себя.
– Чтоб мне треснуть, – пробормотало зеркало. – Дадалион! Дадалион! Ты там как? Жив?
Хозяин поморгал глазами, приходя в себя.
– Частично, – признался он, с опаской поглядывая на дверь. – Частично жив, частично – не очень. Что-то повелитель ламий к нам зачастил, не к добру! Ох… – Дадалион покрутил головой, разминая шею, потом поправил рубаху и жилет. – У него пальцы, как железные… ох… я должен успокоиться!
Он прошел в гостиную и уселся за стол.
– Тохта, дай-ка мне с буфета бумагу… напишу завещание. Да не эту! Ну, что ты мне суешь самую дешевую?! По-твоему, я должен писать свое собственное завещание на бумаге, которая стоит медный лемпир? Дай хорошую…
Он придвинул листок и окунул перо в чернила.
– Да уж, денек начался – лучше и не придумаешь…
«Я, Дадалион, находясь…» Как вам все это, а? – он уставился сначала на Тохту, потом – на Фендуляра. – Его разыскивает ламия! Пиши пропало!
Дадалион бросил перо и откинулся на спинку стула.
– Я так разволновался, что даже завещание составить не могу!
Он подумал немного, поднялся и решительным жестом одернул жилет.
– Так, что мы собирались делать до прихода… до прихода… гм… м-да. Вспомнил! Давай, Тохта, дуй в Морское Управление и если Дарина найдешь, предупреди его! А отправлюсь в квартал Магов, да на кладбище загляну по дороге, возможно, Дарин уже там.
Кобольд уставился на него рубиновыми глазами.
– Что?!
Дадалион понял, что последняя фраза прозвучала несколько двусмысленно, и поспешил исправиться.
– Я имел в виду, что может быть, он там снова с Попуцием беседует?
– А-а-а, – с облегченным вздохом протянул Фендуляр. – Ну, тогда загляни, конечно, чего уж там.