Когда он попытался сесть, желая получше её разглядеть, она сказала:
— Подожди.
Она перегнулась через бортик кровати и взяла свисающий пульт дистанционного управления. Она нажала кнопку, и его ноги начали подниматься.
— Ой! — воскликнула она, и его ноги снова опустились. — Прости, — когда его торс начал приподниматься, и кровать приняла положение, напоминавшее кресло, она сказала «Ну вот» и приподняла брови.
— Магия.
Она была такой чертовски милой.
Когда Клэр отпустила пульт, выражение её лица стало серьёзным, а глаза — большими и затравленными.
— Я так боялась за тебя.
Нокс растерялся от её слов. Слишком много всего произошло. Ему нужно было время, чтобы разобраться во всём. Там присутствовали какие-то обрывки, но он не был готов к ним, не расставлял их по порядку, не знал, куда их поместить внутри себя.
— Всё в порядке, — сказала она, — если ты не готов говорить об этом. Я просто хотела, чтобы ты знал, как много это значит для меня, — слёзы навернулись на её глаза, — что это значит для меня всё — что ты здесь, что ты в безопасности.
Горло Нокса сжалось.
— Клэр, — выдавил он.
— И я хотела сказать тебе, что понимаю, что ты пытался защитить меня раньше, и мне жаль, что я рассердилась, и я очень, очень сожалею о том, что я сделала, — слёзы потекли по её щекам.
— Клэр, — выдохнул Нокс. Почему, чёрт возьми, он не мог произнести ничего, кроме её имени?
— Мне ненавистно, что я причинила тебе боль.
Несмотря на всё, что произошло за это время, мысли Нокса легко вернулись к тому моменту. Потому что тот момент был важнее всего остального. Потому что именно в тот момент он потерпел неудачу и потерял её.
Но он не был готов к этому разговору. Его сердце было слишком открытым и полным боли.
— Клэр…
— Я повела себя отвратительно, — сказала она. — Я была ужасна. Когда ты отдавался мне. Я относилась к тебе так, словно ты ничего не значил, как будто ты не был личностью…
— Милая…
— …но ты личность. Ты такой забавный, когда делаешь что-то со мной, например, примеряешь дурацкую одежду. Ты терпеливый. Ты добрый.
Он не мог дышать.
— Клэр…
— Ты сильный. Ты слушаешь музыку так, как люди и должны её слушать — словно позволяешь ей наполнять тебя целиком. У тебя красивые глаза.
Задыхаясь и чувствуя себя разбитым, Нокс притянул её к себе. Он не знал, что ещё сделать, не знал, что сказать. Никто никогда не говорил ему таких вещей. Никто никогда не видел его таким, каким она его описывала.
Прижимаясь к нему, всё ещё так бережно обращаясь с его телом, Клэр сказала:
— Ты мой самый любимый человек на свете.
Бл*дь.
Нокс, бл*дь, снова плакал, и какое-то время он не мог делать ничего другого.
Её слова медленно проникали в него, потому что он не знал, куда их вложить. Но они попали туда, куда хотели. Они проникли в его сердце. Они ощущались там странно. Они почти причиняли боль.
Ему потребовалось много, очень много времени, чтобы обрести дар речи.
Когда Нокс смог, он сказал:
— Когда ты играешь музыку, ты наполняешь весь мир чем-то прекрасным. И, несмотря на все трудности, которые тебе пришлось пережить, ты игривая и милая, и мне нравится быть с тобой. Клэр, я люблю тебя.
Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. Новые слёзы хлынули из её глаз — и из его тоже.
— Я тоже люблю тебя, — сказала она. — И я хочу узнать тебя лучше.
— Я тоже хочу узнать тебя лучше. Но… — в его душу закралось сомнение, несмотря на все прекрасные слова, которые она ему говорила.
— Что «но»?
— Я не… Я не знаю, — она заслуживала лучшего. Она заслуживала всего.
Сначала Клэр выглядела оскорблённой, как будто Нокс отвергал её, затем выражение её лица прояснилось, и она поняла, что он имел в виду. Потому что она была Клэр, она была его парой, и она понимала его так, как никто другой в мире, возможно, не смог бы.
Она не спорила с ним. Она вообще не произносила слов. Она наклонилась и прижалась губами к его груди, к сердцу. Когда она это сделала, из его глаз потекли слёзы.
Когда она села, то сказала только:
— Я люблю тебя.
— Боже, — выдохнул Нокс. — Иди сюда.
Она легла рядом с ним, положив голову ему на плечо. Его трясло. Он не мог остановиться. На протяжении очень, очень долгого времени.
Всё это время она тихо лежала рядом с ним.
Когда Нокс снова проснулся, он понял, что прошло по меньшей мере несколько часов. Его спина болела от постоянного сидения на одном месте, а Клэр спала, прижавшись к нему. И эта раздражающая кислородная трубка снова была у него в носу. Он вытащил её.