Она нахмурилась.
— Я никак не могу к этому привыкнуть. Иногда… Я чувствую, что в этом есть смысл, и я почти, — она пожала плечами, — счастлива. Иногда я думаю: «Этого не может быть на самом деле. Я, должно быть, сошла с ума». И потом я чувствую, что и то, и другое верно одновременно, и это ещё больше сбивает с толку.
Нокс положил руку на бедро.
— Мне жаль, что это так тяжело. Надеюсь, со временем всё прояснится.
— Я скучала по тебе, — внезапно сказала она, как будто не хотела больше говорить на эту тему. — Когда я проснулась, а тебя не было, я скучала по тебе.
— Потому что ты боялась остаться одна?
— Нет, — она нахмурилась. — Я была очень расстроена, что ты ушёл. Я скучала по тебе.
У Нокса сжалось сердце. Никто никогда раньше не говорил ему ничего подобного. Это было так приятно, что почти причиняло боль. Он не знал, что ответить, поэтому погладил её по бедру, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.
Клэр вздохнула и снова прижалась к нему.
— Почему в этой комнате так пусто?
Ему потребовалось некоторое время, чтобы справиться со своими эмоциями и ответить ей.
— Не знаю. Я просто привык к этому, — он не особенно хотел говорить об этом. Он не хотел, чтобы она знала, что он провёл десятилетия в заключении, что он просто привык к голым помещениям. — На что похожа твоя квартира?
— Ни на что.
— Ни на что?
Она пожала плечами, как будто ей нечего было сказать по этому поводу.
— Ты… хочешь пойти туда? Например, забрать что-нибудь из своих вещей?
— Нет.
Эти слова прозвучали окончательно, её тон означал, что дверь закрыта. Нокс не мог предположить что-либо ни об её прошлом, ни о фактах этого прошлого, но он чувствовал, что это то место, куда она не хотела возвращаться. Он понимал это слишком хорошо. Он не собирался принуждать её.
— Хорошо, — сказал он.
Клэр снова приподнялась на локте, глядя на него сверху вниз, и выражение её лица было обеспокоенным. Она всё-таки хотела поговорить об этом?
— Тебе больше не нужно бояться, милая, — мягко сказал он.
Она боялась и раньше, и не только во время недавнего злоключения. Нокс был уверен в этом. Он знал, как выглядит жизнь, полная страха. Он видел это у других. Он чувствовал это на себе.
Он редко признавал это, но это таилось где-то в глубине его души. В основе гнева всегда лежал страх. Не все знали об этом.
На глаза Клэр навернулись слёзы.
— О, милая, — он вытер слёзы с её лица, когда они покатились по щекам. Он ненавидел то, что она когда-либо боялась, когда-либо грустила. Он жалел, что не может спасти её от всего этого.
— Почему здесь всегда темно? — спросила она, смахивая слёзы и меняя тему разговора.
Ноксу было трудно забыть о том, о чём они говорили, о чувствах, которые она начала показывать ему. Он чувствовал себя бесполезным из-за того, что ничего не добился, ничему не помог. Но и заставлять её обсуждать это тоже не помогло бы.
Пока Нокс был занят попытками принять смену темы, Клэр, казалось, обдумывала свой вопрос. На её лице отразился ужас.
— А я не загорюсь на солнце?
— Нет, милая, — Нокс сел, прижавшись спиной к стене, чтобы лучше видеть её. Им действительно нужно было поговорить об этом. Она села, скрестив ноги, и обеспокоенно уставилась на него.
Он принялся объяснять:
— Если ты долго находилась на солнце — это зависит от вампира, но в большинстве случаев речь идёт о целом дне — это, скорее всего, может привести к летальному исходу. Но ты не вспыхнешь пламенем только потому, что тебя коснётся лучик солнца. Несколько минут могут вызвать лёгкую реакцию, через час тебе станет очень плохо.
Она нахмурилась.
— Я мертва? Я не чувствую себя мёртвой, но потеряла ли я свою… душу?
— Нет, милая. Всё совсем не так, — Нокс потёр лицо, не зная, как много объяснять, не совсем готовый к этому разговору. — Мы совершенно разные виды. Мы называем нашего бога Идайос, создательницей, но многие вампиры видят во всех богах разные ипостаси единого бога. Тебе не обязательно прекращать поклоняться своему богу. Тебя беспокоит кара божья? Об этом говорится во многих историях о вампирах.
— Я не религиозна. Но мне нравятся церкви, потому что в них красиво и спокойно. Думаю, я даже не уверена, верю ли я в существование душ. А ты веришь?
— Да, — это было одно из тех внутренних убеждений, в которых он был уверен. Он даже не знал, откуда это взялось, потому что вырос не в особо религиозной семье, но никогда не сомневался в этом. Он чувствовал свою душу изнутри. Где ещё могло жить это глубокое чувство разрухи?