Обстановка здесь была идеальной. Толпа соберётся вдоль края, чтобы понаблюдать за происходящим внизу. Они будут чувствовать себя в безопасности, на возвышении. Они понятия не будут иметь, что на самом деле задумал Гидеон.
Однако всё зависело от этого бессознательного мужчины.
Поэтому Гидеон запланировал небольшое испытание.
Это стоило ему нескольких демонов, но это было необходимо. Он должен увидеть, как крупный мужчина справится с Дымкой в своём организме, насколько жестоким он будет, насколько эффективным.
Если всё пойдёт хорошо, Малотов начнёт работать с ним — скорее, издеваться над ним. Если большой мужчина собирался совершить невероятный подвиг разрушения, который планировал Гидеон, ему нужно быть в правильном расположении духа. Ему нужно вернуться к своему жестокому прошлому.
Малотов позаботится об этом. У мужчины практически слюнки текли от этой идеи.
Но сначала тест.
* * *
Нокс медленно приходил в себя, его разум плавал, тело обретало чувствительность. Он лежал лицом вниз на твёрдой каменистой земле. Когда он сделал глубокий вдох, пытаясь проснуться, то вдохнул пыль.
Выкашливая пыль из лёгких, он пришёл в себя, хотя и с трудом, и начал подниматься. Услышав лязг цепей и тяжесть, сковывающую его запястья, он посмотрел вниз. Что за…
— Это была моя идея.
Нокс резко вскинул голову. Он зарычал на присевшую на корточки фигуру, каждая линия которой была ему знакома, а шрам, пересекающий ненавистное лицо, являлся ему во многих ночных кошмарах.
Нокс вскочил на ноги и бросился на него…
Цепи натянулись, едва не вырвав его руки из суставов. Он рухнул на землю, сильно ударившись о гравий, всё ещё в нескольких метрах от Малотова.
— Знаешь, ты разрушил мою жизнь, — непринуждённо сказал Малотов. — У меня в Замке всё шло хорошо. Я использовал все свои таланты. Это было весело. Маленький бизнес Гидеона такой скромный. Но сейчас он набирает обороты. Я получу от этого удовольствие.
Нокс покачал головой, пытаясь сообразить. Это вообще реально? Малотов был мёртв, должен был быть мёртв.
— Как…
— Я выжил? Я знал, что ты что-то замышляешь. Ты молчал несколько месяцев, после того как Уррик Дутериан изнасиловал ту женщину возле твоей камеры, когда ты отказался прикоснуться к ней. Ты помнишь? — услышав злобный рык Нокса, Малотов усмехнулся. — Господи, ты совсем спятил. Я думал, у тебя будет грёбаная аневризма. До этого момента я не понимал, как сильно тебя беспокоит то, что случалось с девушками в Замке.
— Я, бл*дь, убью тебя.
— Я так не думаю. Сомневаюсь, что ты это переживёшь.
Почувствовав внезапный укол иглы в шею, Нокс развернулся и замахнулся ногой, чтобы сбить нападавшего с ног. Мужчина взвизгнул и упал на землю. Нокс схватил его за голову и вывернул, сломав шею.
Малотов усмехнулся.
— Я предупреждал его. В любом случае, — он хлопнул ладонями по коленям и поднялся на ноги. — Приятно было с тобой поговорить, зверёныш. Заставь меня гордиться тобой, ладно?
Нокс зарычал на удаляющуюся фигуру Малотова, но заставил себя оглядеться, пытаясь понять, где он находится.
Какая-то каменистая впадина неправильной формы и глубиной около шести метров. Лунный свет освещал крутые скалистые склоны и открывал тёмные, похожие на пещеры отверстия, в большинстве из которых были запертые ворота. Шахта?
Нокс попытался сообразить. Где, чёрт возьми, здесь была шахта?
Это всё, что он успел сделать, прежде чем начал чувствовать себя чертовски странно. Как будто он был пьян. Нет, не настолько расслабленным.
Под кайфом.
Его и раньше накачивали стимуляторами, так что он узнал этот прилив энергии, но в этом было что-то другое. Нокс не был уверен, что именно, но это напугало его до усрачки. Он поднялся на ноги, его координация была в порядке, несмотря на странный туман в голове.
Его испугало не это.
Его испугало то, что он почувствовал, как что-то внутри него ослабевает. Открывается. Все его тщательно возведённые стены рушились, все подавленные эмоции начинали вырываться на свободу.
Одна из этих эмоций подавляла другие. Преобразовала их, впитала в себя. Потому что это была более простая эмоция, чем большинство других. Потому что это был инструмент выживания.
Нокс всегда осознавал, что его гнев, пусть и скрытый, поддерживал в нём жизнь, помогал сосредоточиться, не давал ему сломаться под тяжестью других эмоций.