– Что, решил сам удостоить меня боем, господин принц? – громко спросил я.
– Я раздавлю тебя, червяк! – прозвучало у меня в голове.
– Ну, это мы еще посмотрим.
Бусиэ, Чанлинь или как его там ударил по мне. Ударил резко, профессионально. Только ведь и мы не пальцем деланы. Во время оно я число таким схваткам потерял. Легко уклонился от удара, ударил сам. Сабли у меня не оказалось, потому ударил кулаком. Но здесь вышел у меня некоторый облом. Рука пронзила пустоту. Вот гад хитрый. Хотя все правильно. Мертвого не убьешь. А этот гаденыш уже едва не тысячу лет как помер.
Мы принялись крутиться по залу. Порой принц-призрак или император, наверное, так верней, пытался рубануть меня. Но пока мне удавалось уклониться. Должен сказать, что игра эта мне изрядно не нравилась. Нечто с саблей, да еще неуязвимое для моих контратак, всяко сильнее человека без сабли, да еще и вполне из мяса. Рано или поздно я устану кувыркаться и убегать и меня нашинкуют на вполне сочные антрекоты. Не хочу.
В какой-то миг я в очередной раз уклонился от лезвия сабли и ударил по самой сабле рукой с зажатой в ней стрелой Агды. Сила ли небесного духа сыграла здесь свою роль или просто камень выполнил функцию кастета, но сабля вылетела из «руки» призрака. Я со всей дури пнул ее ногой в проход, куда недавно унесло Бориса.
Призрак взвыл и попытался кинуться на меня. Но тут уже облом случился у него. Он просто размазался тонким слоем по поверхности за пару сантиметров от меня. Не знаю, амулет ли Девжака или мой Дуэнте. Но какая-то охрана меня хорошего имеет место. Бусиэ отлетел на пару шагов и растекся по земле, а я вновь попытался двинуться к скелету, но пол в зале будто подпрыгнул. Я споткнулся и булыжник вылетел у меня из руки и продолжил полет в сторону останков принца-императора, но уже без меня. Вот он лежит почти под мышкой у скелета.
Я попробовал встать, но у меня ничего не вышло. Я точно прилип к полу. Вот гадство какое. В шаге от победы.
– Ты проиграл, червяк! Сейчас я подчиню твоих друзей, завешу ритуал. И тогда в тот мир придет мой господин. Ты умрешь, червяк! Страшно умрешь!
Бусиэ все бубнил и бубнил. А я думал, что его понты – мой последний шанс.
Раз, два, три. Сосредоточимся на камне. Сколько там до каменюки? Шагов семь-восемь. Попробуем, должно получиться. Есть, вижу. Бусиэ уже начал поднимать одного из солдат, когда я уже смог собраться и… толкнуть огонь в сторону скелета.
Скелет вспыхнул ярким чистым пламенем. Повалил дым. Кости занялись, тлели, даже в этот момент сопротивляясь силе пламени. Но огонь был сильнее. Раздался даже не крик, вопль, вой, от которого заложило уши. Даже не так, этот вой пронизал все вокруг, проникали в самые глубокие закоулки души. В этом вое было ужас вечного небытия, краха всех надежд, гибель всех чаяний, согревавших бусиэ века бесконечного одиночества. И… все стихло. Скелет осыпался прахом, в середине которого был тот самый «громовой камень», свидетельствующий, что злобный дух покинул наш мир. На какой-то момент мне даже стало жалко несчастного озлобившегося на весь мир, преданного и брошенного последнего императора погибшей империи. Но потом я вспомнил, чем должно было обернуться его возвращение в мир, и жалость, как рукой снимет.
Кстати, в зале стало совсем темно. Только один, случайно не разбитый фонарик чуть рассеивал мрак. Но этот мрак почему-то внушал гораздо меньше неприятных мыслей и чувств. Я поднял фонарь и принялся обшаривать зал. Первый, на кого я наткнулся, был Девжак. Шаман лежал на спине. Под глазом служителя духов и защитника народа наливался фингал, под носом чернели дорожки крови. Досталось мужику. Я похлопал его по щекам. Девжак чихнул, потянулся и сказал:
– Ну, что? У нас все получилось?
– Нет. – ответил я – Все кончилось плохо, и мы сейчас в раю.
– А что же в этом плохого? Мы в раю. Подожди. В раю не может быть так темно. Да еще и вонять паленой костью.
– Тебя не проведешь! – похвалил я шамана – Мы победили, как это ни странно.
– Тогда отойди. Дай я встану – произнес шаман, начиная подниматься. Потом достал фляжку и сделал изрядный глоток.
– Ты же сказал, что, если много пить, будет плохо?
– Мне сейчас плохо. И, думаю, что хуже уже не будет.
Он протянул свою настойку мне. Я тоже решил, что хуже уже не будет.