— Без людей? — уточнил я.
— По-разному. Но чаще — без. Видя, что лошадь понесла в очаг, какой дурак захочет оставаться вместе с ней?
Я кивнул.
— Когда вокруг было больше поселений, я даже специально отправляла своих гончих патрулировать границы. Они отгоняли тварей и приводили ко мне заблудившихся животных. Некоторых приходилось выхаживать после ранений, но большинство становились моими новыми питомцами. Со временем гончие научились действовать как настоящие пастушьи собаки.
Пока мы осматривали её владения и дальше, она поделилась с нами ещё некоторыми деталями своего выживания.
Иногда к ней одновременно прибивались несколько животных разного пола. Таких питомцев она берегла особенно тщательно, создавая все условия для размножения. Чтобы её небольшое хозяйство достигло стабильного приплода, потребовались десятилетия кропотливого труда и терпения.
Интересно, что за множество поколений жизни на границе скверны её животные не просто выжили, а ещё и адаптировались. Произошла медленная мутация, но не агрессивного характера, как у чудовищ очага, а скорее эволюционная приспособляемость к необычной атмосфере.
Коровы давали молоко с лёгким голубоватым оттенком, которое ещё и действовало как снадобье, помогающее некромантам быстрее перерабатывать скверну.
Куры несли яйца с укрепленной скорлупой, способной защитить зародыш от низкого уровня скверны. Однако внешне это оставались всё те же привычные сельскохозяйственные животные.
Самым большим везением Елена считала семена растений, с которыми оказалась в очаге. Без них тысячелетнее выживание оказалось бы невозможным.
Особую ценность представляли гелиовитрумы, эти удивительные цветы со стеклянными лепестками, обладающие странной сопротивляемостью к скверне. Именно они создали тот защитный периметр, благодаря которому стала возможна вся её маленькая экосистема. Помимо них, у Елены хранились тщательно отбираемые семена овощей и фруктов, которые она культивировала с почти религиозной бережливостью.
Калькатир парил над всем этим богатством, задумчиво постукивая пальцами по своему каменному подбородку. Его оценивающий взгляд скользил от строения к строению, от грядки к грядке.
— Безусловно, я могу организовать перенос, — произнёс он наконец, прервав затянувшееся молчание.
А затем знаком дал мне понять, что остальное он скажет только, когда Елена не сможет нас подслушать.
К счастью, хозяйка, обрадовавшись его словам, и сама выразила желание пойти в дом и забрать оттуда ещё какие-то вещи, которые забыла вчера.
И мы с джином остались наедине.
— Боюсь, что вся эта операция займёт значительно больше времени, чем мы предполагали, — признался он, — путь до Рихтерберга далёк, а работа здесь, в заражённых землях, истощает даже мои силы.
Калькатир нахмурился и сосредоточился, явно подсчитывая что-то в уме, а затем продолжил:
— Если действовать последовательно и осторожно, перенос затянется на месяц, если не больше. Либо… — он сделал паузу, — потребуется постоянный приток внешней энергии. Я видел ваши новые накопители, кажется, вы называете их батарейками? Таких мне понадобится не меньше сотни. Либо же артефакты более… традиционного свойства, но я не намерен опускаться до практик беспечных младших духов, рискующих своей сущностью ради сиюминутной выгоды.
Калькатир скривился, словно от неприятного воспоминания.
Я задумался. Отвлекать Калькатира от строительства замка и прочих городских проектов на целый месяц было совершенно неприемлемо. Такой роскоши я позволить себе не мог. С другой стороны, сотня магических батареек — не тот ресурс, который можно просто так выложить по первому требованию. Обе дороги вели к одному — нам требовалось время, которого у нас не было.
Но я уже дал Елене слово, а обещания для меня не пустой звук. Нужно было искать другие варианты.
— Есть ли какой-то третий путь? — спросил я джинна.
Калькатир задумчиво покачал головой, словно взвешивая что-то в уме.
— Существует еще одна возможность, — признался он наконец, — и, честно говоря, она даже проще всех предыдущих вариантов. Но ваше задание звучало однозначно и чётко. Что требуется именно «перенести» хозяйство.
Я заинтересовался.
— Мы вполне можем быть гибкими, — ответил я, изучая задумчивое выражение лица джинна, — в чем суть твоего варианта?