— В то же время об этом будем знать только мы с вами. Для всех будет казаться, что Нгуен по-прежнему сам отвечает за свою империю и просто заключил с вами долгосрочные контракты.
Изящная фарфоровая чашка в руках Ляня замерла на полпути к губам.
— Но как вы планируете это устроить? — снова удивился Лянь, — Нгуен даже под страхом смерти не согласится в этом участвовать. Уж поверьте, я хорошо знаю его характер.
Он покачал головой, а затем всё-таки сделал глоток из чашки, давая себе время обдумать дальнейшие слова.
— Разумеется, я не сомневаюсь в том, что вы сумеете его… убедить. Пока вы здесь он вряд ли рискнёт что-то предпринять. Разве что будет всеми правдами и неправдами пытаться заручиться поддержкой Канваров. Но даже если у него этого не получится, мы все равно останемся здесь на пороховой бочке. Он уничтожит всех нас, как только появится такая возможность.
Лянь подался вперед, его голос стал тише, но настойчивее.
— Это не тот человек, с которым можно вести какие-то дела. Тем более надеяться, что он смирится с ролью подчиненного. Нет, это совершенно невозможно, — замотал головой Лянь.
Я улыбнулся.
— Вообще-то есть способы добиться безусловной лояльности от любого. И один из них ты сам скоро прочувствуешь на себе, — я перевел взгляд на Фуцяна. — Я уже поставил на тебя свою метку. И ты попал под определенные ограничения.
Я наклонил голову, внимательно изучая его реакцию, а потом честно признался:
— Да, не буду скрывать, метку можно обойти, если знать как и заручиться поддержкой сильных магов. Чего я, впрочем, делать тебе крайне не рекомендую.
Лянь в этот момент отчаянно замотал головой. Его лицо побледнело, а руки сжались в кулаки.
И в мыслях не было, господин Рихтер! Даже если бы я хотел, я бы ни за что не пошел против вас. А я и не хочу! — его голос дрогнул. — Мое слово твердо. И моя жизнь принадлежит вам, потому что вы — тот, кто вернул мне смысл этой жизни — мою семью!
Я поднял руку, показывая, что ему не нужно снова уверять меня в своей верности. Это мы уже и так выяснили.
Вместо этого я продолжил свою мысль:
— Есть способы и гораздо более надежные, чем метка. И сейчас вы в этом убедитесь.
Али Демир не был посвящен во все дела моего клана, но все-таки знал чуть больше о моих способностях. Так что его тёмные глаза только блеснули любопытством и он уточнил:
— Сколько времени вам понадобится, Максимилиан? Нам подождать здесь или заняться другими делами? В этом поместье еще много не обследованных комнат, и со многими пленниками необходимо поговорить.
— Можете заниматься чем хотите, — сказал я, опуская руку на резной подлокотник кресла, — но не уходите из замка. Всё займёт не так много времени.
Сказав это, я тут же отправился в темницу к Нгуену и, не теряя ни минуты, начал работу над его превращением в ревенанта.
Выслушав доводы своих союзников, я еще раз убедился, что сделал правильное решение, не убив Нгуена сразу же. В этом случае, разумеется, я уже не смог бы провести нужный ритуал. Он возможен лишь в том случае, если объёкт ещё жив. Возможно потом, когда мои союзники окрепнут, наберут больше влияния и силы в регионе, особенно после того, как я расправлюсь с Канварами, что неизбежно, Нгуен станет не нужен, и я превращу его в обычное умертвие.
Но сейчас так действительно будет лучше.
Тем более что у меня уже был опыт управления ревенантом на большом расстоянии. Николя Вийон прекрасно приносил пользу, работая на Бланш, а соответственно на меня. Судя по отчетам, которые она присылала, все у них было замечательно. Дела шли хорошо. Разве что он никак не мог избавиться от привычки изощрённо её задевать, придумывая для этого всё новые и новые словесные конструкции, на первый взгляд безобидные, но на деле довольно оскорбительные.
Она запрещала ему использовать каждую из его дерзких фраз, но тот с поразительной настойчивостью выдумывал всё новые варианты и даже ехидно приговаривал, что даже если она запретит ему использовать весь алфавит, то он перейдёт к жестам.
Но Бланш тоже не готова была сдаться, и их словесная война только набирала обороты.
Не исключено, что Нгуен тоже сохранит часть своих мерзких черт, которые составляют самую основу его личности, а потому просто «выключить» их будет невозможно.
Но в любом случае, он всё равно станет инструментом в руках тех, кого презирал.
И очень скоро я уже представил обновлённого Нгуена Хо Ша своим остальным союзникам.
Он стоял перед ними внешне почти такой же, как прежде, разве что неестественно бледный, что, впрочем, могло сойти за последствия болезни или усталости.