— Молодец, — подбодрил его я. — Осталось совсем немного!
Но тут из башни выскочил ещё один человек.
Я уже и почти забыл о его существовании, настолько незначительной была его фигура на фоне Канваров.
Однако, теперь перепуганный Хаято метался у входа, не веря своим глазам. Его лицо выражало полный шок от происходящего и от того, что в этом хаосе был замешан его скромный носильщик.
— Стой! — истерически завопил он. — Что ты делаешь? Остановись немедленно!
Очевидно в голове у нашего женишка уже промелькнули все жуткие картины того, что сделают с ним Канвары, если вскроется, что это он провёл в тюрьму организатора побега.
Симон, разумеется, никак не отреагировал и продолжил свой путь. Он уже преодолел примерно половину моста, а Арджун всё ещё висел у него на плече.
— Я приказываю тебе остановиться! — визжал Хаято, — Ты мой слуга! Ты обязан мне подчиняться!
Видя, что крики не помогают, Такахаши в порыве ярости бросился за Симоном по мосту.
Вот только ему этот переход давался в разы труднее. Не владея магией ветра на должном уровне, он шатался из стороны в сторону и едва держался на ногах. Но всё-таки упорно шёл вперёд.
— Идиот, — выдохнула Ольга, — Куда он лезет?
Но тут что-то изменилось.
Огонь на башне маяка, который до этого горел ровным светом, начал пульсировать, то ярче, то тусклее. Воздух наполнился низким гудением, похожим на сирену.
Похоже, что наши враги наконец-то подняли тревогу.
Гудение усилилось, и вдруг воздушный мост просто исчез.
Развеялся, словно его и не было.
Симон с Арджуном на плече и Хаято, который был уже в нескольких метрах позади них, рухнули в тёмную пропасть.
Глава 20
— Нет! — закричала Ольга рядом со мной.
Её крик слился с диким воплем гнилого женишка Минжу, в то время как мой ученик, напротив, не издал ни звука.
Время словно замедлилось. Я смотрел в тёмную пропасть, где быстро исчезали три их фигуры. Симон с Арджуном на плече и идиот Хаято, чей голос с каждым мгновением становился всё тише, пока не замолк окончательно.
И если судьба Такахаши меня не волновала от слова «совсем», то выживаемость моего ученика и учёного, ради которого всё это и затевалось, наоборот заставила напрячься.
Тем более, что сейчас был тот редкий момент, когда у меня не имелось никакого запасного плана.
Летать я не умел, а Птер и другие летающие химеры, способные поднять человека, остались в Рихтерберге.
И даже то, что я уже размышлял о том, что можно сделать в такой ситуации, если вдруг мост исчезнет, не давало мне хороших ответов.
Все способы, которые приходили мне в голову, требовали либо времени, либо ресурсов, которых прямо сейчас я при себе не имел.
Да, можно сделать что-то вроде верёвки из крыс, если заставить их вцепиться друг в друга, но люди падают гораздо быстрее, чем сооружается такого рода конструкция.
Уже не говоря о том, что её надёжность останется под большим вопросом.
Так что, всё, что я мог — это довериться своей интуиции, которая хоть и редко меня подводила, но всё-таки не являлась стопроцентной гарантией удачного исхода.
И сейчас, вопреки любому здравому смыслу, она говорила мне подождать. Не делать преждевременных выводов. Не хоронить ни Симона, ни Арджуна.
Было что-то в моём ученике, что заставляло меня думать, что он способен выпутаться даже из такой ситуации. И именно это предчувствие ещё недавно стало тем решающим аргументом, благодаря которому я доверил ему столь сложное и опасное задание.
Секунды тянулись мучительно долго. Где-то внизу, в черноте пропасти, решалась не только судьба всей нашей миссии, но и жизни людей.
Да, мы с Ольгой даже толком не видели, что происходит внизу, потому что дело происходило на закате, а свет маяка скорее ухудшал положение, потому что густая тень от одной из скал, которую он помогал создавать, падала прямехонько на ущелье. Внезапно из глубины донёсся странный звук. Что-то вроде свиста ветра, но слишком мощного и направленного.
Воздух над пропастью задрожал, и вскоре мы увидели формирующийся вихрь, словно от торнадо.
— Что это? — прошептала Ольга с надеждой в голосе.
А торнадо, тем временем, поднимался всё выше. И вот, в его центре мы увидели Симона, на плече которого по-прежнему висел Арджун.