Лифэнь заинтересованно изучала отросток:
— А он может расти? Увеличиваться в размерах?
— Конечно. Особенно если его хорошо кормить, — ответила Шарлотта. — Но сначала мне нужно… как бы это объяснить… познакомить его с големом.
Она подошла к машине и осторожно положила ладонь на металлический корпус:
— Можно я сначала покажу ему, что это такое?
— Разумеется, — кивнул я. — Действуй как считаешь нужным.
Следующие полчаса Шарлотта методично обходила голема, касаясь различных частей и что-то тихо говоря отростку. Со стороны это выглядело странно, девушка разговаривала с веткой, словно с домашним животным.
— Видишь, это нога, — объясняла она. — Она должна двигаться вот так… А это рука. Ею можно хватать предметы…
Арджун сначала скептически наблюдал за происходящим, но постепенно его выражение менялось. Отросток в руках Шарлотты действительно реагировал на её слова — листья поворачивались, стебель изгибался, словно растение действительно изучало объект.
— Невероятно, — прошептал он. — Оно понимает?
— Вьюнка очень умная, — с гордостью ответила Шарлотта. — И очень любопытная. Ей интересно всё новое.
Лифэнь тем временем делала записи на планшете:
— Я фиксирую все этапы процесса. Если эксперимент удастся, нам понадобится инструкция для повторения.
Наконец Шарлотта заявила, что можно приступать к основной части. Она осторожно поместила отросток в кабину голема, позволив ему обвиться вокруг нейроинтерфейсов.
— А теперь самое сложное, — призналась она. — Мне нужно объяснить Вьюнке, что голем — это не враг, которого нужно пожирать, а новый вид тела, которым нужно научиться управлять.
— Как ты собираешься это сделать? — спросил я.
Шарлотта закрыла глаза и положила руки на металлический корпус:
— Как обычно. Попрошу её об этом.
Следующие несколько минут прошли в тишине. Шарлотта стояла неподвижно, касаясь голема, а отросток Вьюнки медленно распространялся по внутренностям машины.
Внезапно глаза голема вспыхнули тусклым зелёным светом.
— Система активировалась! — воскликнул Арджун, проверяя показания приборов. — Энергия течёт по всем каналам!
Голем дёрнулся, поднял одну руку, затем другую. Движения были неуверенными, словно кто-то впервые пробовал управлять незнакомым телом.
— Она учится, — прошептала Шарлотта, не открывая глаз. — Вьюнка изучает, как работают суставы, моторы…
Лифэнь быстро печатала, фиксируя каждое движение:
— Реакция на команды замедленная, но точная. Координация улучшается с каждой секундой.
Голем сделал первый неуверенный шаг, затем второй. С каждым движением его походка становилась увереннее.
— Но как же оператор? — спохватился Арджун. — Кто будет им управлять? Голем отторгнет любого другого мага, кроме Штайгера. Даже при том, что мы заставили его двигаться.
— А если мы полностью проигнорируем родную систему управления? — спросил я, — посадим туда обычное умертвие, которыми в отличии от Вьюнки, сможет управлять любой некромант.
— Может позовём Фреда? — предложила Лифэнь. — Он же самое развитое умертвие из всех, что у нас есть.
Я задумался. Идея была здравой. Фред действительно обладал необычным для умертвия интеллектом и способностью к обучению.
— Зови его, — решил я.
Через пару часов во двор форта вошёл Фред. Как всегда, он был безупречно одет и держался с достоинством. Увидев колоссального голема, который неуверенно переминался с ноги на ногу, Фред остановился и слегка наклонил голову, словно присматриваясь.
— Фред, — обратился я к нему, — нам нужно, чтобы ты попробовал управлять этой машиной.
Конечно, голосовая команда не требовалась. Но все мои ближайшие помощники относились к нему чуть ли не как к живому члену команды. И даже я был вынужден признать, что Фред давно стал чем-то большим, чем просто обычным умертвием. Он обрёл некое подобие разума, так что вполне заслуживал личного обращения. Вот и сейчас Фред понимающе кивнул и направился к кабине словно по собственной воле.
Шарлотта помогла ему забраться внутрь и показала, как правильно разместиться среди растительных отростков.
— Не переживай, — сказала она. — Вьюнка тебя не тронет. Она знает, что ты свой.
Фред невозмутимо кивнул. Страх был вообще ему не ведом. Если, это, конечно, не касалось Октавии.