— Всё отлично, — заверил я, осторожно присаживаясь на импровизированный стул. Конструкция скрипнула, но выдержала мой вес.
В комнату заглянули ещё несколько гремлинов. Те, что помогали перестраивать дом, и ещё пара незнакомых мордочек. Они расселись на остальных стульях или устроились прямо на полу, скрестив лапы.
Клик-Клак оглядел собравшихся и кивнул.
— Хорошо. Совет старших должен присутствовать при таких обсуждениях.
Он повернулся ко мне.
— Теперь, Максимилиан Рихтер, давай начнём. У нас много вопросов друг к другу.
— Согласен, — кивнул я. — И хочу начать с главного. Как вы выживали всё это время? Особенно после того, как очаги начали появляться вокруг?
Клик-Клак откинулся на спинку стула, его лапы сложились на животе.
— Долгая история, — начал он. — Первые годы… было хорошо-отлично. Рихтеры часто приходили. Заказывали механизмы, делились ресурсами и материалами, защищали от монстров глубин. Мы были счастливы-довольны.
Его голос потемнел.
— Потом визиты стали реже. Сначала раз в месяц, потом раз в полгода. А потом… просто перестали приходить-появляться совсем.
Один из гремлинов, сидящих на полу, старый, с седой шерстью, подал голос:
— Мы ждали-надеялись. Думали, может война-конфликт у них. Может, просто заняты-перегружены.
— А потом, — продолжил Клик-Клак, — начали появляться очаги. Сначала далеко. Потом ближе. Они окружали-сжимали нас со всех сторон.
Он провёл лапой по столу, словно рисуя карту.
— Мы оказались в ловушке. Не могли покинуть поселение. Монстры очагов убивали- всех, кто пытался пройти, — он вздохнул. — Мы потеряли много разведчиков.
— Но вы выжили, — заметил я. — И поселение цело. Как?
Это и впрямь сильно меня интересовало. Ведь очаги имеют свойство расширяться.
Клик-Клак усмехнулся. В его глазах мелькнула искра гордости.
— Твоя победа над Пожирателем спасла нас дважды, Рихтер. Один раз тогда, тысячу лет назад. И второй раз, когда в мир вновь пришла скверна.
Я поднял бровь, заинтересовавшись.
Старейшина продолжил:
— Помнишь его сердце-ядро? То, что осталось после смерти?
Я кивнул. Кристаллизованное магическое сердце Пожирателя. Я видел его тогда, в груде обломков и застывшей магмы.
— Мы его достали, — сказал Клик-Клак. — Это заняло много времени и усилий. Магма остыла, но камни были тяжёлые. Но мы… мы упрямые-настойчивые.
Гремлинша Шпиль-Ка кивнула:
— Целый год копали-раскапывали! Мне бабка рассказала-поведала!
— И когда достали, — продолжил Клик-Клак, — убедились в то, что сначала казалось невероятным. Сердце всё ещё работало. Пожиратель был мёртв, но его ядро продолжало поглощать магию. Медленно-слабо, но постоянно.
Он встал и подошёл к одной из полок, достал небольшой свёрнутый чертёж и развернул его на столе.
Это была схема какого-то механизма. Сложного, многоуровневого, с множеством деталей.
— Мы экспериментировали-исследовали, — объяснил старейшина, водя пальцем по чертежу. — И обнаружили, что сердце поглощает не только обычную магию, но и скверну-порчу.
Я наклонился ближе, изучая схему. Интересно. Очень интересно.
— Это дало нам идею, — продолжал Клик-Клак. — Мы могли использовать сердце, чтобы защититься-спастись от очагов. Но для этого нужна была машина-усилитель. Сложный и опасный механизм.
Его голос стал тише, серьёзнее.
— Работа с сердцем… она иссушает-высасывает живых. Магия Пожирателя не исчезла совсем. Она всё ещё пожирает жизненную силу тех, кто слишком близко.
Старый гремлин на полу грустно кивнул:
— Мы потеряли-похоронили девятнадцать мастеров-инженеров, пока строили первый прототип-образец. Они работали слишком долго-близко. Иссохли-погибли.
Повисла тяжёлая тишина.
— Но в конце концов, — Клик-Клак выпрямился, — мы создали работающую машину. Передвижной механизм, который перевозит сердце Пожирателя и фокусирует его силу-мощь.
Он постучал по чертежу.
— Когда очаг начинает опасно приближаться-надвигаться, мы перевозим машину к нужной границе. Оставляем её там работать. Сердце поглощает скверну очага, замедляет и останавливает его рост-распространение.
— На сколько времени? — спросил я.
— Зависит-варьируется, — ответила Шпиль-Ка. — Иногда несколько месяцев-лун. Иногда год-два. Потом переставляем-перемещаем в другое место-точку, где другой очаг слишком близко-опасно.
— И так мы выживаем уже… — Клик-Клак задумался, — … семьсот лет? Восемьсот? Перестал считать-запоминать.