А посмотреть было на что!
Фотографий оказалось много, очень много. Ими были обвешаны чуть ли не все стены комнаты. На них молодая и подтянутая Гретта Лёвенштайн позировала на фоне разломных тварей, будто рыбак, который хвастает рекордной рыбиной.
Где-то Гретта была запечатлена одна, а где-то в составе группы егерей.
Сирены тем временем были уже совсем близко.
— Ох, ёпьте, — именно так отреагировал полицейский, первым заглянувший во двор.
Полисмен тут же поймал на себе спокойные взгляды, проанализировал их и понял — егеря. А раз егеря, то скорей всего аристократы. А раз аристократы, то, — а-та-та! — ему, простому патрульному, без письменного разрешения с тремя подписями не стоит и пытаться даже на участок заходить.
Потом проблем не оберёшься.
Особенно здесь, в опорнике рядом с эпицентром. Тут на кого не чихни — обязательно нарвёшься на международный скандал. Тут такие аристократы, а здесь другие, а вот эти вообще третьи и оттуда-то. У этих так заведено, а у этих сяк… чёрт ногу сломит!
Однако кровавая баня в коттеджном посёлке — это в любом случае ненормально, даже если это разборка аристократов. Не отреагировать на такое просто-напросто нельзя.
А потому патрульный дружелюбно помахал всем ручкой, улыбнулся, вернулся в машину и вызвал на подкрепление особый отдел.
О-хо-хо…
Если бы не печать регенерации третьего уровня, я бы, наверное, сдох.
А так только жалел, что не сдох сразу.
После того, как погиб жрец, я сразу же отозвал Михаила Лунатовича обратно в Океан. Быстренько прошвырнувшись по покоям жреца, я нашёл и гостиную, и спальню, и рабочий кабинет. И там — вот приятный сюрприз — две папочки, с пометками «Жихарев» и «Чернов». Забрал обе.
Будь у меня пространственный карман — я бы забрал вообще всё. Потому что явно в этом кабинете масса ценнейшей информации. Но, к сожалению, изучать её мне некогда.
Я нырнул в тени и побрёл прочь из пирамиды. И вовремя — к покоям жреца уже бежал кто-то из охраны. Видать решили, что пора бы уже известить о вторжении разломной твари.
Состояние быстро ухудшалось, я всерьёз боялся грохнуться в обморок прямо в тенях, а в голове завертелись бредовые мысли.
Не мрачные, а именно что бредовые.
Так бывает от переутомления, когда раз за разом повторяешь про себя одну и ту же фразу, споришь сам с собой о вероятном исходе уже случившегося события, или попросту начинаешь гонять по кругу припев приставучей песни.
Н-да…
Удивил Чипахуа.
Удивил и заодно напомнил, что до былой мощи мне ещё качаться и качаться. Так что «спасибо» ему, что ли.
«Хозяин? — раздался в голове встревоженный голос Дили. Похоже, моё состояние отчасти передалось и белкусам. — Всё нормально?»
«Пойдёт, — ответил я. — Как у вас там?»
Как получилось, что я вообще её слышу? Избыток энергии усилил связь? Наверное…
«Всё хорошо. Пришла добрая старушка в розовом костюме и начала руководить уборкой».
«Это… весьма кстати. Передай всем, чтобы слушались её…»
«Э-э-э, — замялась Диля. — А как мне это передать?»
«Не знаю. Станцуй! — сил на то, чтобы что-то выдумывать не было, и я ляпнул первое, что пришло в голову. — Джимми! Джимми!»
«Хозяин, ты точно в порядке?»
Ох, мать его…
Совсем голова отказывать начинает. Из подсознания вылезают всякие неожиданные неожиданности.
«Не обращай внимания, — попытался я успокоить белку. — Скоро буду».
И сам не заметил, как очутился в машине.
Всё.
Наконец-то можно вылезти из теней. А то от перегрузки жгло уже, кажется, даже волосы.
— Да твою же ж, — выругался я, когда понял, что по старой привычке сел на пассажирское сиденье.
Открыв дверь, я попытался выбраться наружу, но вместо этого вывалился на парковку, как мешок с… как мешок с другими мешками. Вслед за разумом начало сдавать тело. На самом деле, всё пройдёт уже через десять-пятнадцать минут, но конкретно сейчас я был как никогда близок к вегетативному состоянию.
— Молодой человек! — услышал я со стороны закусочной. — Ваш заказ готов!
Собравшись с силами, я поднялся на ноги и изо всех сил изобразил из себя человека, который только что не валялся на асфальте. Помогло. Разум чуть прояснился. Самую высшую, — или низшую? — точку своего недомогания я миновал.
— Молодой человек, у вас всё в порядке?
— В полном! — я показал продавщице большой палец.
— Вам нездоровится? Я могу что-то для вас сделать? — барышня посмотрела на машину, потом на меня, потом снова на машину и снова на меня. — Давайте я отвезу вас до дома?
«Хайзяя! — в голову влез Чип. — Мусора нагрянули!»
Хм-м-м…
Так-так-так.
От вестей про полицию я окончательно взбодрился. Закрутились шестерёнки, заработали. Могучий мозг набирал былую силу.
— Простите, как я могу к вам обращаться? — спросил я; а то всё продавщица, да продавщица.
— Зянья, — улыбнулась пухляшка.
Ну вот вообще не удивила. Хотя по сравнению с Мискванаквадоквэ это ещё цветочки.
— А я Артём, — представился я. — Зянья, на самом деле вы бы меня очень выручили. Мне почему-то не очень хорошо…
Если по прибытию домой господа полицейские спросят о том, где я был, — а они обязательно об этом спросят, — то я без зазрения совести отвечу, что уснул на парковке возле пончиковой. А Зянья выступит в роли свидетеля. И не только не соврёт, а ещё и предоставит им доступ к записям с видеокамер.
Я же ходил на дело тенями, а за тонировкой моей броне-малыхи ничего не разглядеть. И что же получается? Приехал, взял кофе со сладким, посидел и уехал. Железобетонное алиби. Я бы даже сказал мифриловое.
— Тогда подождите буквально пять минут, я переоденусь и договорюсь со сменщицей…
Физически я был ушатан донельзя, но соображал прекрасно.
Зянья не задавала лишних вопросов, но и рта не закрывала. Поохала о том, что никогда не сидела за рулём такой огромной машины. Потом рассказала, что вызвала сменщицу, которая живёт в соседнем доме, чтобы оперативно выполнить мой заказ на сотню пончиков, и поэтому она всё успела вовремя, и что сейчас сменщица осталась, но…
Дальше я её уже не слушал, так что у меня было время поразмышлять.
Итак…
Кодекс никогда и ничего не делает просто так. Вот эту мысль надо распечатать, заламинировать и повесить над кроватью. Потому что так оно и есть! Ну правда же! Нападение на лайнере⁉ Подстава от злопамятного немца⁉ Тёрки с вороватым начальником базы егерей⁉
Пф-ф-ф-ф…
А вот та херня-с-душами, которая происходит в ацтекском храме, полагаю, на регулярной основе — вот это уже интересно. Вот это может быть веской причиной тому, что я переродился именно в этом мире, а не в одном из бесконечного множества других. Стало быть, здесь есть работёнка для Охотника. И стало быть, мне предстоит её выполнить.
Потому что, однажды приняв Кодекс в душу, ты навечно становишься его проводником. И ни смерть, ни повторное рождение, ни пресловутый отпуск — не отменяют этого факта.
А про отпуск, судя по всему, и вовсе можно забыть окончательно.
Только на сей раз нужно отнестись к разборкам со жречеством ответственней.
Сейчас мы, грубо говоря, обнулили конфликт. Сейчас я снова получил самое лучшее преимущество, которое только можно придумать — эффект неожиданности. Все те, кто огрызнулся и злоумышлял против Жихарева, мертвы. А те, кто не мертвы, ни про меня, ни про него не знают.
Да и не факт, что вообще будут стараться узнать.
На свято-пусто-место найдётся новый верховный жрец, который будет занят становлением и возвышением себя любимого, а не какими-то там расследованиями. Было и было. С него-то какой спрос? Не по его же вине пирамиду дважды выхлопали, верно?
На всякий случай надо бы ещё найти гнездо мёртвых храмовников, они жили явно не в пирамиде, поискать там записи, которые они делали. Хорошо, что я вытащил из пирамиды личные дела на себя и на Жихарева. Но вдруг у храмовников остался второй экземпляр.