Он не давил аурой, не выглядел угрожающе, но все остановились. А потом он заговорил, и всё встало на свои места.
— Стоило отвлечься на одного охотника, как другой уже грабит мою коллекцию!
Воздух вокруг него едва заметно подрагивал, как над раскалённым камнем. Запахло озоном, словно перед грозой. Но куда более тревожным было ощущение бездонной пустоты, исходящее от этого существа.
— Уходите, — я шагнул вперёд, заслоняя остальных. — Это мой бой.
«Он сильнее тебя теперешнего», — предупредила Тёмная.
«Но у других вовсе нет шансов. Может быть, Отар смог бы противостоять ему, но я же вижу, что он пустой. Его сейчас ребёнок победит!»
«Просто не пытайся победить силой», — напутствовала богиня.
— Молодой охотник, — тёмный бог склонил голову набок, — ты же понимаешь, что я намного сильнее?
— Возможно и так, — я пожал плечами, — но задержать-то я тебя смогу.
— Мы никуда не уйдём! — воинственно заявила Аня.
Бог рассмеялся, и от этого смеха у меня волосы встали дыбом:
— Ты привёл пополнение для моей коллекции, Охотник? Две демоницы-полукровки, три серебряных оборотня… — он причмокнул губами. — Ну, остальные не интересны… Ах да, собственно молодой Охотник. Ты склонишься передо мной, или пополнишь коллекцию. Твоего брата придётся, видимо убить… а вот тебя я возьму живьём!
Я понимал, что это вполне реальный сценарий. А значит, надо выиграть время для остальных. Сжёг десяток душ самых мерзких монстров, впитывая их силу. Многие мои верные помощники рвались в бой, но сейчас они были бесполезны.
— Чего стоите? — рявкнул я. — Уходите! Это приказ, мать вашу!
— Мы будем помнить твой подвиг, венатор, — Арно склонил голову.
Легионеры отдали салют и развернулись к выходу.
— Я останусь, — упрямо заявила Аня.
— Ты будешь мешать… — Ариэль всхлипнула.
— Но он же…
— Артём сильнее, и он справится.
Раздался хлопок телепортации, и возмущённый возглас Ани донёсся уже издалека, из коридора, куда ушла остальная группа.
— Какая умная девочка! — бог облизнулся. — Будет очень любопытно изучать её! Ну а ты почему осталась?
Последний вопрос явно был адресован не мне. На моё плечо опустилась холодная ладонь. Я не оборачивался, не спуская глаз с бога, но и так знал — светлая недобогиня осталась.
— Хочу посмотреть, как ты будешь корчиться, — она усмехнулась и повернулась ко мне: — У тебя много ещё той гадости?
Я мгновенно понял, что она задумала:
— Ты не готова, ты просто погибнешь.
— Я должна попробовать. Если погибнешь ты, то меня ждёт участь куда хуже смерти.
Взглянув на бога, я вдруг понял странность ситуации. Любой воин на его месте давно бы напал, не тратя время на разговоры. А этот медлит, словно чего-то ждёт. И тут до меня дошло — да он же просто ссыт! Охотник здесь, охотник там, архитектор, светлая полубогиня, поддержка Тёмной, которую он не может не чувствовать. Мы пришли, как к себе домой, прошли через весь замок — и никто не смог нас задержать. Всё это — риски, риски и риски. Эта тварь сейчас — как игрок в покер, который пытается понять, блефует его противник, или у него и правда флеш-роял. Привык, сволочь, действовать чужими руками, а тут есть шанс получить по морде. Ведь даже один Охотник — не какой-то там хер с горы!
А из боковых коридоров уже выходили двое Древних вампиров. Свежих, не бывавших ещё в бою, напившихся крови и налитых силой.
— Хорошо! — решился я.
И направил в неё свою энергию таким потоком, какой она только в состоянии будет выдержать, не сдохнув прямо здесь.
Недобогиня закричала от нестерпимой боли, и вместе с криком из неё вырвался мощнейший поток Света. Не просто Света — Святого, очищающего! Теперь уже и я взвыл от боли — для меня это тоже оказалось не самым приятным ощущением. Но я всё же человек, а не порождение Тьмы.
А вот вампирам и тёмному богу досталось по полной. Кровососы прикрылись сферами крови, но их просто смело потоком Света. Они корчились, с них слазила и мгновенно регенерировала кожа, лопались и снова отрастали глаза. Мерзкое зрелище. Прикрываясь щитами крови, которые расползались быстрее, чем вампиры успевали их создавать, они сделали шаг, потом ещё шаг в нашу сторону.
Богу тоже приходилось несладко, хоть и не так сильно. Свет выжигал в нём дыры, как искры прожигают бумагу. Светлые пятна расползались по его телу, и было видно, что он страдает. Но не настолько же он слабый! Скорее, просто растерялся… любит боль других, а сам её терпеть не привык?