— Знаешь, я могу изменить это для тебя, — говорит Джейк, ухмыляясь. — Если хочешь.
Тристан хмурится.
— Держи свои клыки подальше от меня, Андорра. Я живу дольше, чем ты, мой мальчик, и с нетерпением жду возможности состариться со своей невестой.
Мне приятно слышать это от Тристана.
В течение следующих нескольких часов мы остаемся в наших первоначальных парах и отрабатываем стойку, движения и выпады. Это гораздо сложнее, чем прыгнуть, взобраться на спину новорожденного и вонзить кинжал ему в сердце. Конечно, спарринг, вероятно, не будет таким уж необходимым.
Нам нужно всего лишь отрубить им головы. Вот так.
У нас не так много времени для тренировок. И нам все еще нужно освоиться в старом Эдинбурге, чтобы мы могли по-настоящему охотиться на них.
— Черт возьми. Может, поужинаем сейчас? — Тристан ревет на весь зал. — Клянусь, у меня в глотке пусто. Андорра!
Джейк смеется.
— Да. Только для тебя, Дредмур.
Тристан удовлетворенно кивает.
— Ценю.
— У тебя интересные рисунки, — раздается голос сзади.
Я поворачиваюсь и вижу, что Гаван стоит рядом, его проницательные карие глаза изучают мои обнаженные, покрытые татуировками руки. Я пожимаю плечами и улыбаюсь, затем наклоняю к нему голову.
— У тебя тоже очень выразительные руки, — говорю я, подхожу поближе, вглядываясь в черные метки, выполненные в мельчайших деталях. — Джейк сказал мне, что они означают смерть в бою, — говорю я. — Но что это такое?
— Когда-то это были знаки доблести, — отвечает Гаван. — Теперь они всего лишь напоминания о том времени, которое я предпочел бы вычеркнуть из своего прошлого.
— Все так плохо, да? — спрашиваю я и смотрю на особенно привлекательный знак. — Не прими за неуважение, Гаван, но эти символы прекрасны. — Я легонько касаюсь пальцем одного из них на его плече.
И это все, что нужно.
Это простое, едва заметное прикосновение подушечки моего пальца к его плечу.
Это происходит в третий раз с тех пор, как я приехала в Шотландию. Меня захлестывает волна тошноты, и головокружение заставляет меня кружиться, переворачиваться с ног на голову, и тени окутывают меня, пока я не погружаюсь во тьму.
Теперь я — Гаван. Сейчас время крестовых походов. Я жертвую своей жизнью ради маленького сына врага. Мне дарована земная жизнь в качестве ангела-хранителя. Жизнь мелькает в кадрах, все быстрее и быстрее, вплоть до настоящего времени… До Элли.
— Райли?
Голос Эли вырывает меня из темного тумана. Его рука на моей спине. Его тело совсем близко. Я вижу его лицо, которое вопросительно смотрит на меня в ответ. Гаван стоит рядом с ним, его глубокий взгляд сверлит меня.
— Ты только что говорила, какой интересной была эта отметина, — говорит Гаван. — Странно, что ты заметила ее первой. Это была моя первая отметина.
Я смотрю на Гавана. Я перевожу взгляд на Эли. Остальная команда тусуется, просто разговаривает. Все почти на тех же местах, что и в тот момент, когда я потеряла контроль и оказалась в прошлом Гавана.
Неужели все произошло так быстро? Всего несколько секунд?
По крайней мере, на этот раз я не ударилась об пол.
— Эти символы — потрясающее произведение искусства, — говорю я Гавану.
— Это действительно было прекрасное мастерство, — отвечает он, затем изучает меня. — Андорра рассказал Дредмуру и мне о твоих способностях. Ты таким образом заглянула в мое прошлое? Только что?
Я киваю.
— Да. — Я наклоняю голову, вспоминая все, что я видела. — Девушка. Элли? Она была мертва?
Легкая улыбка появляется на губах Гавана.
— Теперь она — моя жена, но, да, она была скорее… чем-то средним, как мы говорим. Не совсем мертвой. И не совсем живой. — Он смотрит на меня. — Я расскажу тебе все об этом достаточно скоро.
Теперь, когда я знаю прошлое Гавана, или, по крайней мере, небольшую его часть, я нахожу его более чем любопытным. Есть в нем еще кое-что, что меня поражает. Он больше, чем просто бывший военачальник и грозный крестоносец двенадцатого века, размахивающий мечом. Он больше, чем просто воин, который когда-то гордился тем, скольких людей убил. В нем есть что-то, что не было полностью раскрыто мне в видении, и что-то дразнит меня на краю сознания.
Я просто не могу понять, что именно.
Может, мне стоит начать носить длинные перчатки? Кажется, я не могу даже коснуться чьей-то кожи, не вмешавшись в часть их жизни. По крайней мере, мне нужно научиться контролировать себя.