Он растворит окно башни, откуда откроется вид на спящий городок, и я увижу то, чего никогда раньше не видела, например улыбающихся духов, проплывающих над домами. Александр возьмет меня за руку, и мы устремимся в ночное небо, будем летать над сверкающими огнями города, под мерцающими звездами, как пара готических эльфов.
От мечтаний меня оторвал не звук колоколов, возвещавший о моем прибытии в потусторонний мир, а гудок, предупреждавший о приближении поезда. Наш автобус остановился перед железнодорожным переездом.
Дошколенок, сидевший через проход от меня, при виде черного локомотива запрыгал от восхищения.
- Чух-чух-чух! - воскликнул он и громко заявил своей маме: - Хочу быть машинистом.
Я тоже уставилась на машиниста, помахавшего синей фуражкой, когда поезд тронулся с места. За локомотивом потянулась унылая вереница старых, обшарпанных товарных вагонов, размалеванных граффити. Мне вдруг пришло в голову, что, возможно, я в чем-то похожа на этого карапуза, размечтавшегося о сказочной жизни машиниста. Ему невдомек, что работа эта трудная, нудная, а зарплата не так уж велика. Не исключено, что мои мечты о красивой вампирской жизни еще более далеки от реальности.
Мне предстояло вступить в неизвестный мне мир, зная только одно. Я должна найти Александра.
Официальный приветственный плакат на въезде в городок тети Либби должен бы гласить: «Добро пожаловать в Хипарьвилль - только не в штанах для гольфа». Маленький городок представлял собой насыщенную энергетикой мешанину стильных кофеен, антикварных магазинчиков и кинотеатров авторского фильма. Публика там подобралась еще та - защитники окружающей среды, помешанные на экологически чистых продуктах, фанаты всех направлений альтернативного искусства, готы, панки, короче говоря, кто угодно. Здесь, похоже, привечали всех. Можно было понять, почему Александр и Джеймсон решили сбежать именно в этот городок. С одной стороны, это не так уж далеко от Занудвилля, а с другой - среди всей этой разномастной публики легко затеряться кому угодно.
Можно было только представить себе, как сложилась бы моя жизнь, случись мне расти в городке, где меня не подвергали бы остракизму, а напротив, относились бы к моим странностям с пониманием. Я могла бы значиться в списке самых желанных гостей на ночных пятничных вечеринках в домах с привидениями, была бы названа королевой Хеллоуина и получала бы только отличные оценки на уроках по историческим надгробиям.
В шестидесятые годы отец и тетя Либби были хиппи. Потом отец преобразился в успешного профессионала, а Либби сохранила верность идеалам юности и внутренним убеждениям. В университете она изучала театральное искусство, теперь же, поселившись в Хипарьвилле, работала официанткой в вегетарианском ресторане, чтобы было чем оплачивать свои театральные увлечения. Тетушка постоянно участвовала в авангардных постановках, которые устраивались где-нибудь в гаражах или ангарах. Когда мне было лет одиннадцать, родители сводили меня на ее выступление. Мне показалось, что оно продолжалось вечность. Все это время она расхаживала по сцене и рублеными фразами вещала о том, как дерево пускает побеги.
То, что по прибытии в Хипарьвилль Александр меня не встретил, меня, конечно, не удивило, а вот то, что этого не сделала тетя, вызвало некоторую растерянность.
«Надеюсь, она опаздывает не из-за того, что ее вызывают на поклоны», - подумала я, стоя на автобусной остановке под жарким солнцем рядом с моим чемоданом. Наконец на парковку вырулил ее видавший виды желтый антикварный «жучок».
- Ты стала такая взрослая! - воскликнула тетушка Либби, выйдя из своей машины и крепко меня обняв. - Но одеваешься по-прежнему. Я на это и рассчитывала.
У тети Либби были каштановые волосы и моложавое лицо, украшенное переливчатыми пурпурными тенями для глаз и розовой помадой. Она носила красные висячие хрустальные сережки, небесно-голубой сарафан в белый горошек и бежевые сандалии «Найроби».
Я буквально ощутила ее душевное тепло. Хотя наши вкусы различались, между нами сразу возникла духовная связь. Словно сестры, мы принялись болтать о моде, музыке и кинофильмах.
- «Целующиеся гробы»? - спросила она, когда я сказала ей, какой фильм недавно смотрела. - Это типа «Шоу ужасов Роки Хорора» [7] ? Помню, что ходила на полуночный показ с танцами в проходах. Не оттуда ли вот эта мелодия?
Тетя Либби запела. Прохожие бросали на нас странные взгляды.
- Нет, «Целующиеся гробы» не мюзикл, - прервала я тетю, пока она не получила повестку в суд за нарушение общественного порядка.
- Ну и ладно. Что ж, я могу сводить тебя в одно замечательное местечко, - затараторила она, свернула за угол и вывела меня прямиком на бутик «Лучшее для готов».
- Bay! - воскликнула я, указав на пару лакированных башмаков и рваный вязаный свитер.
Разумеется, все это было черным.
- Я такой магазин только в Интернете видела.
Судьба в лице тети завела меня в готический рай, и он был прекрасен! Тут тебе и футболки с портретами «Злобных викка» [8] , и комиксы «Хэлло, Бэтти», и временные татуировки.
Ко мне подошла продавщица с многочисленными пирсингами, с волосами цвета фуксии, в черных шортах поверх черных леггинсов, на каблуках высотой в три дюйма, вся такая под Мэри Джейн [9] , в серой рабочей рубахе с надписью «Боб». У нас в Занудвилле такую стильную особу можно было увидеть только по спутниковому телевидению. И встретила она меня не по-нашему. Если в родном городе на меня вообще не обращали внимания или видели во мне потенциальную воровку, то она приветствовала меня как кинозвезду в бутике на Беверли-Хиллз.
- Чем могу служить? У нас тут уйма всякой всячины.
Я принялась резво носиться за ней по магазину, пока не выдохлась, ошалев от разнообразия готских шмоток и атрибутики.
- Если нужно что-то еще, спрашивай, не стесняйся, - сказала продавщица.
Мои руки уже были заняты чулками в сеточку, черными сапогами до колена и сумочкой «Оливия Изгнанница». Либби присматривалась к черной футболке с надписью «Вампир».
Я почувствовала боль в сердце и комок в горле.
- Я куплю ее для тебя, - настояла Либби и положила футболку на прилавок у кассы.
В другой ситуации при виде такой прикольной вещицы я запищала бы от восторга, но сейчас она лишь напомнила мне об исчезновении Александра.
- Не нужно.
- Нужно. Я ведь твоя тетя. Мы возьмем это, - сказала она и подала клерку обновку и свою кредитку.
Я сама держала в руках охапку готских вещиц, и все они напоминали мне об Александре.
- Ничего брать не стану, - сказала было я, но тут же подумала о том, как эротично выглядела бы в сапогах и черных чулках в сеточку, случись мне его найти.
- Мы и это возьмем, - сказала тетя, словно прочитав мои мысли, и передала клерку покупки.
Тетя Либби жила на крохотной улочке, обрамленной деревьями и застроенной двумя рядами одноквартирных домишек постройки сороковых годов прошлого века - резкий контраст моему современному пригородному дому и большинству домов Занудвилля. Ее квартира с одной спальней была маленькой, но уютной, пронизанной богемным духом. Гостиную украшали цветастые коврики, подушки и плетеные стулья, а в воздухе витал запах лаванды. На стенах висели итальянские маски, а с потолка свисали китайские фонарики.
- Можешь расположиться здесь, - сказала тетя Либби, указав на хлопчатобумажный тюфяк с разноцветным орнаментом, лежавший в гостиной.
- Спасибо, - сказала я, возбужденная новизной обстановки. - Спасибо, что разрешила мне пожить у тебя.
- Я так рада, что ты приехала! - ответила тетя.
Я поставила чемодан и бросила взгляд на часы «Пинк Флойд», висевшие над антикварным декоративным камином, на котором стояли незажженные свечи. До заката оставалось лишь несколько часов.