Громкий стук в дверь наполняет комнату, заставляя ее отпрыгнуть от моего прикосновения, но я знаю, кто это, только по ритму стуков.
— Эй, ты закончил там? Ты нам нужен, — кричит Рафаэль.
— Одну минуточку, — кричу я через плечо.
— Твой друг?
Мои губы дергаются. — Можно и так сказать.
Стук в дверь возобновляется, снова прерывая меня. — Пошли, Майкл! У нас не так много времени. Энцо ждет.
Бросив быстрый взгляд через плечо, я резко говорю: — Я сейчас буду! — я хмурюсь, когда смотрю на нее. — У меня есть небольшое дело, но ты останешься?
— Я не останусь в уборной, — шутит она.
Я ухмыляюсь ее поддразнивающему тону, радуясь, что напряжение спадает с ее плеч. — Конечно, нет. Иди к моему столику, и я встречу тебя там.
— А как насчет группы, с которой ты был? Та девушка?
— Ты имеешь в виду девушку, которую я сбросил с колен, как только увидел тебя? — я протягиваю руку и игриво касаюсь кончика ее носа. — Ревность выглядит на тебе мило.
— Ну? — она поднимает одну бровь, игнорируя мой комментарий и юмор.
— Нет. Ее там не будет. Кабинка будет пуста.
— Хорошо, но не заставляй меня долго ждать.
Я уже на полпути к двери, когда она окликает меня сзади: — О, и Майкл? — я оглядываюсь через плечо. На ее губах играет застенчивая улыбка, и мне хочется сказать Рафаэлю, чтобы он отвалил и продолжал поклоняться ногам этого грешного ангела. — Меня зовут Роуз, а не Лора. Я солгала.
Я пересекаю комнату, довольный тем, что она не съеживается при моем приближении, и счастливый, что наконец-то узнал её настоящее имя. Роуз. Оно ей подходит. Мои губы опускаются на ее губы и захватывают ее рот в поцелуе, который обещает еще больше страсти, потому что, как я уже сказал, я еще не закончил с ней.
Я покусываю ее нижнюю губу, мой язык выскальзывает, чтобы слизнуть боль, прежде чем потребовать войти. Она открывается для меня, и я, не теряя времени, ныряю, чтобы исследовать каждый дюйм, который могу. Углубляя поцелуй, я полностью контролирую ситуацию и рычу, когда она добровольно сдается. Когда я наконец отстраняюсь, я прижимаюсь лбом к ее лбу, наши груди в отчаянном унисон вздымаются, ища воздуха.
— Скоро увидимся… Роуз.
Майкл
Рафаэль ждет меня у входа в уборную. Когда он видит меня, его губы кривятся в злобной ухмылке.
— Не смей ничего говорить, — предупреждаю я его.
Рафаэль игнорирует мою угрозу, усмехаясь, и переводит взгляд на закрытую дверь позади меня.
— По крайней мере, она красивая.
— Осторожнее, брат, — передразниваю я его снисходительный тон. — Я могу начать думать, что тебе нравятся рыжие.
Рафаэль толкает меня в плечо, когда мы идем по коридору. — Этот мужчина впервые за несколько месяцев занимается сексом, и вдруг у него появляются шутки.
Я оглядываюсь через плечо, прежде чем мы поворачиваем за угол, надеясь увидеть Роуз. Разочарование, которое накатывает на меня, когда коридор остается пустым, мне незнакомо. Эта сильная потребность владеть ею и обладать ею застает меня врасплох. С самого первого момента, как я ее увидел, я хотел ее. Никогда я не мог себе представить, что в итоге поцелую ее, не говоря уже о невероятном сексе в уборной сегодня вечером. Но черт. Девушка — ходячее искушение на высоких каблуках, заставляющее меня выбросить все мои правила в окно.
Так долго другое желание поглощало мой гнев. Жгучая потребность охотиться, уничтожать и хоронить моих врагов только из-за потребности чувствовать что-то, что угодно, кроме бесконечного темного страдания.
Но, находясь с Роуз, я не чувствовал всей вины и гнева моего прошлого. Когда она смотрела на меня, она видела мужчину за всем этим, за всей болью. И вместо того, чтобы убежать от огня, горящего в моих глазах, она попросила сгореть в нем. Ее голос каким-то образом успокоил демонов в моем разуме и разбудил давно забытую часть меня, похороненную глубоко внутри.
Я могу больше не знать, что такое моя жизнь, но теперь я знаю одно наверняка. Одной ночи с Роуз будет недостаточно.
— Вот вы двое! — восклицает Доминик, когда мы проходим через стальную дверь под главным этажом клуба. — Мы так хотели начать.
— Майкл был занят тем, что развлекался с той симпатичной рыжей девчонкой, ради которой он нас бросил, — сообщает Рафаэль всему залу.
Я бросаю на него многозначительный взгляд, чтобы он заткнулся, но уже слишком поздно. Доминик и Энцо набрасываются друг на друга, как две голодные собаки на кость.
— Рыжая, говоришь? — Энцо шевелит своей светлой бровью. — Мне нравятся рыжие. Хочешь поделиться позже?