Слишком поздно.
— Чего хочет этот Сяо? Денег? Оружия? Наркотики? — о Триадах так мало известно. Их организация неорганизованна и хаотична. Я предполагаю, что есть лидер, он должен быть, но без свидетелей для допроса этот человек — гребаный призрак. — Отвечай мне, Чан.
— Я труп, если так сделаю, — фыркает Чан, кровь пузырится в уголках его рта. — Как и ты.
— Я не люблю угрозы.
— Бугимен идет за тобой» ю.
Голос Чанга слабеет, слова невнятные, влажные. Как будто он тонет. Один из моих порезов, должно быть, задел его легкие. — Идет… за… всеми.
Больше мы ничего из него не вытащим. У него остались секунды.
— Передай привет дьяволу от меня, — я хватаю нож, торчащий из его бедра, и поворачиваю его, мгновенно разрезая бедренную артерию.
Оставшийся свет в глазах Чанга меркнет, и через два удара сердца он исчезает.
— Блядь, пустая трата времени, — рычит Энцо, нанося быстрый удар ногой по ноге мертвеца.
Я так не думаю. Я повторяю его слова, пока иду к столу. Энцо собирает использованные лезвия и горелку, пока Доминик звонит бригаде уборщиков. Заметив немного крови, я снимаю куртку и рубашку и передаю их Энцо, чтобы он добавил их в сумку. Он протягивает мне чистую черную рубашку, прежде чем завязать пластиковый пакет с уликами.
— Чертова крыса ни черта не знала, — жалуется Энцо.
— Неправда, — говорит Доминик. — Теперь мы знаем имя лидера.
— Сяо? — Энцо фыркает. — Никогда о нем не слышал. Ты не можешь просто так прийти к власти, пока другие не узнают, кто ты.
— Ну, если он тот самый бугимен, о котором он упомянул… — продолжает Доминик.
Я отключаюсь от своего друга и кузена и сосредотачиваюсь на наших следующих шагах. Хотя Чанг был немногословен и не делился многим, его рассказы начинают соответствовать тому, что мы знаем.
Я смотрю на своего близнеца, любопытно, думает ли он так же, как я. Рафаэль встречается со мной взглядом через комнату и слегка кивает.
Энцо и Доминик продолжают препираться о преданиях об этом бугимене, когда Рафаэль прерывает их. — Похоже, что Триады ищут лучшее место для атаки среди предприятий Высокого стола, — я скрещиваю руки на груди и добавляю:
— Мы давно подозревали, что взрывы на ирландских кораблях связаны с Триадами. Это подтверждает это.
Ирландская мафия О'Лири прочно контролирует доки, а впечатляющее количество импортных и экспортных предприятий подпитывает их богатство и влияние. Патрик О'Лири и так уже достаточно сбит с толку, но он все больше приходит в ярость, поскольку винить некого.
Я поворачиваюсь к Доминику. — Даже если мы ошибаемся, предупредите службу безопасности во всех предприятиях. Перенаправьте поставки на склады и допросите всех новых сотрудников за последние месяцы. Если кто-то заметит хоть что-то не на своем месте, пусть немедленно доложит нам об этом. Триады могут получить помощь от аутсайдеров. И если они перенесут свои атаки вглубь страны, нам нужно быть готовыми ко всему.
Доминик кивает, а затем бросает взгляд на Рафаэля, ожидая подтверждения приказа. Я игнорирую легкую боль, которую этот взгляд вызывает в моей груди. Хорошо, что они связываются с Рафаэлем. Скоро он станет их доном, а пока я буду его заместителем, слова Рафаэля всегда будут первыми и последними. Его решения будут окончательными. Его слово — закон. Я знаю это, но все равно больно смотреть.
— Бригада уборщиков здесь, — объявляет Энцо, и это сигнал нам уходить.
Когда мы поднимаемся по лестнице, музыка в клубе становится громче, чем ближе мы подходим к двери. Выброс адреналина от допроса Чанга заставил меня захотеть выплеснуть часть этой энергии, и я знаю одну рыжеволосую зеленоглазую красавицу, которая может помочь с этим.
Мы возвращаемся в нашу кабинку, но она оказывается пустой. Может, она все еще в уборной. Я проверяю свой телефон. Как долго я был внизу? Наверняка достаточно долго, чтобы она успела убраться и вернуться в кабинку. Но… нет. Что-то не так.
Моя грудь неприятно сжимается, когда я оглядываюсь. Я не вижу ее на танцполе или на баре. И с течением минут мое беспокойство только усиливается, пока правда не становится очевидной. Она ушла.
— Майкл, ты в порядке? — спрашивает Рафаэль, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Иногда смотреть на своего близнеца жутко, потому что это как смотреть в зеркало. И видеть свое отражение — последнее, что мне сейчас нужно.
— Она ушла, — бормочу я, чувствуя, как на меня накатывает поток неизвестных эмоций, словно густой туман. Как будто я не знаю, что делать дальше или куда повернуть.