— Мне также создали фон для достоверности. Ты окончила Лондонский университет по специальности «творческое письмо». Когда ты забеременела, ты поселилась в маленьком городке за пределами Венеции, чтобы сосредоточиться на своем письме и заняться воспитанием ребенка. Отец твоего ребенка умер, и у тебя больше нет семьи.
— Ух ты, ты действительно выложилась по полной.
— Если вся твоя семья мертва, незнакомцы, как правило, избегают задавать вопросы. Смерть заставляет людей чувствовать себя неуютно.
— Разве это не правда? — бормочу я, пока Эвелин продолжает.
— Дом записан на твое новое имя, а код от двери написан на листке бумаги в этом кошельке. Запомни его, а затем уничтожь. Дом полностью меблирован и укомплектован, и я оставила тебе сюрприз, но тебе придется подождать, чтобы увидеть его. Также есть машина, которой можно воспользоваться, когда родится ребенок, потому что ты не сможешь возить маленькую желейную конфетку на велосипеде. Как бы мило это ни было. Кроме того, я открыла тебе банковский счет. Я знаю, что ты хочешь найти работу, но там достаточно большой запас денег, так что тебе не придется этого делать в течение некоторого времени, даже после рождения ребенка.
— Тебе не обязательно было этого делать, — я точно знаю, что Эвелин считает «подушкой», и деньги на этом счете даже не нанесут урона богатству, связанному с именем Эвелин.
Эвелин отмахивается от моего беспокойства, как будто она только что не дала мне эквивалент выигрыша в лотерею. — Чепуха.
Переполненная эмоциями, я наклоняюсь вперед и притягиваю Эвелин для еще одного крепкого объятия. — Я действительно не могу достаточно отблагодарить тебя за все это. За всю твою помощь. Я не знаю, что бы я делала без тебя.
Эвелин проводит рукой вверх и вниз по моей спине. — Тебе никогда не придется этого делать. Ты для меня больше, чем лучшая подруга, Роуз. Ты сестра, которой у меня никогда не было.
— Но это гораздо больше, чем тебе нужно было сделать, — я вытираю слезу, скатывающуюся с глаза, и отступаю назад. — Я была бы счастлива в какой-нибудь хижине в винной стране.
— Черт возьми, нет. Ты не будешь жить в какой-то чертовой хижине, и ты не будешь растить там моих племянников и племянницу.
Эвелин берет меня за руку и долго смотрит на наши сцепленные руки. Наконец, она говорит тихим голосом, полным печали: — Я никогда не пойму боль, которую ты чувствовала, когда потеряла маму и брата. И хотя поведение твоего отца после этого было ужасным, я не могу не чувствовать себя немного благодарной, потому что он привел тебя ко мне. И все же я надеюсь, что никогда не встречу этого человека, потому что если я это сделаю, я почти уверена, что совершу убийство, а я слишком красива для тюрьмы.
Я подавляю тихий всхлип, эмоции снова наполняют мою грудь.
— Все это я пытаюсь сказать, что я восхищаюсь твоей стойкостью и твоей смелостью. Любой другой обратился бы к наркотикам или алкоголю, чтобы спастись от боли. Вместо этого ты взяла весь этот гнев и печаль и превратила их во что-то прекрасное и сильное. Ты — сила природы, которую никто не может контролировать или остановить, и это зрелище. Ты — зрелище, которое стоит увидеть, Роуз. И если я могу чем-то помочь тебе, так это этим. Я могу, по крайней мере, убедиться, что ты ни в чем не нуждаешься, пока ты наконец-то обретешь немного мира и покоя. Потому что ты этого заслуживаешь.
Слезы возвращаются в десятикратном размере, и я снова рыдаю, как гормональная идиотка. Слова Эвелин вызывают поток воспоминаний и эмоций, которые, как я думала, давно похоронены. Она держит меня долгое время, пока мы плачем вместе, никто из нас не говорит ни слова, потому что нам не нужно.
Эвелин откидывается назад и смотрит на часы, прежде чем поморщиться. — Ладно, нужно двигаться. Пойдем, давай оденемся.
Я переодеваюсь в узкие джинсы, простую белую футболку с серым кардиганом и снова надеваю туфли. Затем Эвелин помогает мне завязать волосы в низкий пучок, чтобы надеть мне на голову светлый парик.
— Я ужасно выгляжу блондинкой, — замечаю я, изучая свое отражение. — Почему ты не могла сделать меня брюнеткой?
Я ловлю улыбку Эвелин в зеркале. — Потому что я думаю, что ты отлично выглядишь блондинкой. Мы могли бы быть близнецами.
— Конечно, за исключением твоих потрясающих голубых глаз и изгибов на несколько дней.
— У тебя одни и те же изгибы на несколько дней, детка, поверь мне. И у тебя еще и этот беременный блеск. Ты сейчас чертовски горячая, — говорит Эвелин, заканчивая закреплять парик.
— Да, перед тобой настоящая горячая одинокая беременная леди, джентльмены. Спускайтесь, — шучу я с сухим смехом.