Доминик оглядывается, прежде чем его лицо становится серьезным. Он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. — Я слышал от Энцо. Наши люди на строительной площадке в центре города поймали крысу.
Его слова привлекают мое внимание, прорезая мой затуманенный алкоголем мозг.
— Черт, — ругается Рафаэль себе под нос.
— Триада? — полагаю я.
— Да, — Доминик подает знак официантке, которая протягивает ему пиво, когда она подходит.
— Крыса еще жива? — я быстро протрезвею от мысли заполучить в свои руки гребаного члена Триады.
В течение нескольких недель после моих новостей, изменивших мою жизнь, я бушевал на улицах Майами, подпитываемый чистым, беспрепятственным гневом. Мои жестокие действия заставили наших врагов прятаться от бури, которую я обрушил на их головы. Но пока они съеживались, Триады воспользовались этим, обосновались и с тех пор не приносили ничего, кроме неприятностей. Желанное отвлечение от дерьмового поворота моей жизни, но что теперь? Теперь они просто огромная заноза в заднице.
— Парни его здорово избили, — Доминик делает большой глоток пива. — Но да. Этот ублюдок все еще жив.
Рафаэль усмехается. — Какой замечательный подарок на день рождения, Дом. Тебе не стоило этого делать.
Я вынужден согласиться. — Энцо приведет его сюда?
Доминик кивает, прежде чем посмотреть на часы. — Он должен быть здесь в течение часа.
— С днем рождения, черт возьми, — ухмыляюсь я.
Я подумываю сделать последние два выстрела, готовясь, когда возвращается Кэнди с двумя своими друзьями. Фальшивая блондинка забирает моего брата, забираясь к нему на колени, когда он приглашает ее присоединиться к нему. У той, что ближе всего ко мне, вьющиеся черные волосы, светло-коричневая кожа и соответствующие темные глаза.
— Привет, милый, — воркует она, наклоняясь вперед достаточно, чтобы ее грудь оказалась на уровне моих глаз. — Меня зовут Сахарок.
Сахарок.
Правильно. Конечно. Чего я ожидал от подруги девушки по имени Кэнди?
— Майкл.
— О, я знаю, кто ты, — она застенчиво улыбается, как будто у нее есть секрет, но в моем пьяном тумане она выглядит просто слегка страдающей запором. Как счастливая страдающая запором, если это вообще возможно. Эта мысль заставляет меня усмехнуться.
Сахарок воспринимает это как приглашение и садится мне на колени, ее маленькое черное платье достаточно приподнимается, чтобы я мог увидеть, что под ним она голая. Это не большой сюрприз, так как она носит платье, как вторую кожу. Сахарок ловит мой взгляд и наклоняется вперед. — Я слышала, у тебя день рождения, — шепчет она, ее дыхание немного слишком теплое и влажное у моего уха. — Ты загадал желание?
Я отвожу голову от ее рта. — Ни черта, — я не верю в желания, сказки или магию. Это всего лишь фальшивая попытка сделать что-то хорошее из чего-то плохого. Ну, интересный факт. Жизнь жестока. Никакое задувание свечей или загадывание желаний на далёкую звезду никогда этого не изменит.
Сахарок откидывается назад, надув губы. Теперь она просто выглядит грустной, страдающей запором.
— Ни черта?
Я качаю головой.
Она продолжает, когда становится ясно, что мне нечего сказать.
— Ну, это действительно грустно. Такой красивый мужчина, как ты, заслуживает, чтобы все его желания на день рождения сбылись.
Я ни черта не заслуживаю, и, очевидно, большой парень наверху чувствует то же самое. Не то чтобы я был слишком религиозным человеком в эти дни. Мои грехи самые темные, и я сомневаюсь, что такой человек, как я, заслужит достаточно прощения, чтобы обеспечить себе место на небесах. Я уверен, что в аду меня ждет место с моим именем. Вероятно, трон, потому что даже моя душа слишком темна для дьявола.
— Ну, может быть, я смогу хотя бы подбодрить тебя, — губы Сахарок кривятся, и теперь мы снова возвращаемся к счастливому запору.
Черт. Мне нужна еще одна порция.
Я должен сказал это вслух, потому что следующее, что я помню, Сахарок тянется за спину и хватает две стопки. Она протягивает одну мне, и я принимаю её. Она замахивается своим, прежде чем снова наклониться вперед. Я вижу, как приближается поцелуй, даже находясь в состоянии опьянения, и в последнюю секунду поворачиваю голову так, чтобы вместо моих губ она получила мою щеку. Мне не очень нравятся поцелуи. Это кажется слишком интимным и часто дает девушке неправильное представление, когда все, что мне нужно, — это ее рот на моем члене или мой член в ее влагалище.
Она прижимает свои влажные от алкоголя губы к моей щеке, пока одна из ее рук движется, чтобы расстегнуть пуговицы моей рубашки, пока другая возится с пряжкой моего ремня. Она неловко покачивается у меня на коленях, борясь с моей одеждой. Я откидываю голову на подушку дивана, закрываю глаза и вздыхаю, довольствуясь тем, что Сахарок просто берет инициативу в свои руки. Я ведь именинник, верно?