Внезапно волна тепла проносится по моему телу, но это не из-за Сахарка и ее отчаянного скрежета. Нет. Это от чего-то другого. Это как шестое чувство, которое подсказывает тебе, что кто-то наблюдает за тобой.
Я поднимаю голову, открываю глаза и смотрю в самую пленительную пару изумрудно-зеленых глаз. Стробоскопические огни подчеркивают мягкие волны ее рыжих волос, делая пряди похожими на водопад огня, струящийся по ее спине. Ее платье падает с одного плеча, открывая плавный изгиб ее шеи и облегая остальную часть ее тела таким образом, что это невозможно игнорировать. Погрузившись в мелодию, она движется с непринужденной грацией, ее тело становится продолжением мелодии.
Мой взгляд скользит вниз по ее телу, задерживаясь на ее гибкой груди и длинных, подтянутых ногах. Я знаю красивых женщин. Они окружают меня каждый день. Но даже самые великолепные женщины меркнут по сравнению с ней. Она обладает красотой за пределами этого мира, которую я никогда раньше не видел.
Я всегда был так уверен в своих убеждениях. Но видя ее в этот момент, я задаюсь вопросом о каждом из них. Что, возможно, магия, и сказки, и пожелания на день рождения все-таки реальны, потому что передо мной стоит ангел. Посланный с небес, чтобы спасти мою измученную душу от тьмы, которая держит ее в заложниках. Я готов к своему восторгу.
Роуз
Январь
Что касается тюрем, Майами — это красиво.
Эта удручающая мысль заставляет меня еще больше скучать по диким, покатым зеленым холмам Ирландии. По крайней мере, в сельской местности Дублина я была свободна среди необъятности природы — густых лесов, бурлящих ручьев и стремительных рек, и зубчатых скал, которые обрываются прямо в океан.
Машина замедляет ход и сворачивает с главной дороги. Охрана едва успевает открыть ворота, как мы проезжаем через них. Как только мы проезжаем через густо обсаженный деревьями и охраняемый въезд, подъездная дорога открывается к тщательно ухоженному зеленому переднему участку собственности. Мы поворачиваем на небольшой поворот, и поместье О'Лири предстает перед нами во всей своей величественной красе.
Двухэтажный особняк огибает круглый участок, чтобы вместить огромный дом. Внутри восемь спален, двенадцать ванных комнат, роскошная кухня, современный тренажерный зал и кинотеатр. На улице поместье может похвастаться бесконечным бассейном с видом на залив Бискейн.
Если Майами — моя тюрьма, то этот дом — моя камера.
Водитель подъезжает к передней части дома и паркуется. Охранник подходит и открывает мою дверь, но я остаюсь прикованной к своему месту. Потому что я знаю, что как только я выйду, реальность возвращения в Майами после десяти лет отсутствия ударит по мне так же сильно, как влажность, которая висит в воздухе даже в январе.
— Мисс О'Лири? — с любопытством спрашивает охранник. — Вам нужна помощь?
Я закрываю глаза, чтобы не закатить их, потому что нет, мне не нужна помощь. Игнорируя его протянутую руку, я выскальзываю из машины и прохожу под каменной аркой, ведущей к входной двери. Как только я смотрю на мраморные ступени, на моем лице расплывается искренняя улыбка, когда я вижу прекрасную женщину лет двадцати пяти, стоящую в открытом дверном проеме. Волны темных волос ниспадают на ее плечи, а ее карие глаза сверкают так же ярко, как и ее улыбка. Я пробегаю последние несколько шагов и встречаю теплые объятия своей старшей сестры.
— Грейс, — я шепчу ее имя, словно мне трудно принять, что я наконец-то держу ее в своих объятиях. Видеозвонки могут облегчить боль только на некоторое время, прежде чем физическая боль станет невыносимой.
— Я так скучала по тебе, — тихо шепчет Грейс мне в волосы, прижимая меня крепче. — Не могу поверить, что снова обнимаю тебя.
— Я тоже скучала по тебе.
Травма от автокатастрофы десять лет назад, в которой погибли наша мать и младший брат, но я осталась жива, оставила в моей душе неизгладимую рану, которая никогда полностью не заживет. Рана, которая некоторое время после того, как я впервые уехала, преследовала меня страхом, что я больше никогда не увижу свою сестру, не говоря уже о том, чтобы держать ее в своих объятиях.
Я испытала то, что все терапевты, к которым я обращалась после аварии, называли чувством вины выжившего. Я знаю, что авария произошла не по моей вине. Я не заставляла другого водителя водить машину пьяным. Я не заставляла его проехать на красный свет. Я не просила его так сильно ударить нашу машину, что она перевернулась несколько раз, из-за чего спасателям было почти невозможно вытащить нас.