По глупости я думал, что Роуз и Лиам освободят его от его обязательств, надеялся, что папа поймет, но услышать, как он принимает свою судьбу вслух, было как удар под дых.
Папа кивает. — Я рад это слышать. Высокий стол становится все более беспокойным из-за того, что ты находишься в этом положении без обеспеченного брачного контракта. Я обсуждал варианты с твоим дядей, и я считаю, что мы нашли подходящую для тебя пару.
— Кто? — спрашивает Рафаэль, его тон даже как будто обсуждает бизнес, что, в некотором смысле, так и есть.
— Младшая дочь семьи Коза Ностра на Сицилии. Она красивая, добрая, умная, хорошо образованная и…
— Сколько ей лет? — перебивает Рафаэль.
Папа сжимает губы в тонкую линию, и становится ясно, что ответ нам не понравится. — В прошлом месяце она отпраздновала свое восемнадцатилетие.
Рафаэль встает так быстро, что его стул опрокидывается назад и падает на пол. — Ты шутишь? Я не женюсь на ребенке.
— Она не ребенок. Она взрослая женщина, которая…
— Она моложе Габриэллы. Как ты относишься к тому, чтобы выдать ее замуж за мужчину на пятнадцать лет старше?
— Мы сейчас не обсуждаем перспективы замужества Габриэллы, — отвечает папа, с легкостью уклоняясь от вопроса. — Это не обсуждается, Рафаэль. Нам это нужно прямо сейчас. Высокий стол и так слишком нестабилен, когда нас гонят чертовы Триады.
— Должен быть кто-то другой. Кто-то постарше, как минимум.
— Она тебе понравится, сынок. Я встречался с ней по видеоконференции, и она очень милая молодая женщина. Она выросла в этой жизни и прекрасно понимает, что значит быть твоей женой. Она родит тебе детей, которые продолжат семейное имя, — объясняет папа. — И кто знает? Ты даже можешь полюбить ее.
Теперь я понимаю, почему мама играла на пианино, когда мы приехали. Она знала, что этот разговор будет. Семейные обязанности — больная тема в этом доме. Когда мой брак с Софией был на стадии планирования, я очень хорошо помню десятки их споров. Некоторые из них заканчивались тем, что папа спал на диване целыми днями. Мама ненавидит все, что связано с идеей брака по договоренности, и вот мы снова здесь, пройдя полный круг, готовые повторить процесс с Рафаэлем.
Я смотрю на лицо брата, зеркальное отражение моего собственного, и вижу спектр эмоций на нем. Гнев, душевная боль, боль и печаль сливаются в смесь эмоционального потрясения, и я знаю, что он на грани взрыва.
— Ее зовут Эмилия. Она приедет перед Рождеством, и вы поженитесь в канун Нового года.
Майкл
Маленькая рука, ударившая меня по лицу, вырывает меня из сна. Я открываю глаза и вижу, как тот же оттенок смотрит на меня с любопытным выражением.
Каким-то образом Лиам оказался в постели со мной и Роуз прошлой ночью. Должно быть, она принесла его с собой, встав среди ночи, чтобы покормить его. Хотя я понимаю ее потребность держать его рядом, я очень надеюсь, что это не станет чем-то особенным, потому что ничто так не портит настроение, как ребенок в постели по утрам.
Лиам снова протягивает руку и на этот раз хватает меня за нос. У мальчика сильная хватка для младенца, что впечатляет меня и вызывает огромную гордость.
Он такой невинный и чистый. Вся его жизнь простирается перед ним. Каким человеком он вырастет? Захочет ли он быть в жизни? Или будет держаться на грани? Предпочтет ли он логику науки, свободу искусства или стратегию битвы? Но что бы он ни выбрал, я дам ему шанс открыть в себе страсть к себе и буду рядом, чтобы поддержать его, когда он это сделает. Забавно, как изменились мои приоритеты теперь, когда я больше не наследник семьи и не могу дать Лиаму ту свободу, которой мне не дал мой отец.
Лиам сдвигает руку и кладет ладонь мне на щеку, вероятно, больше случайно, чем намеренно. Мы встречаемся взглядами, и на мгновение я вижу будущее, которое хочу для него, для всех нас. Будущее, которое включает в себя больше таких утр с несколькими братьями и сестрами. Этот образ посылает электрический разряд защитной эмоции прямо в мое сердце.
— Доброе утро, — я говорю тихо, чтобы не разбудить Роуз.
Протянув руку, я провожу по его мягкой, пухлой щеке, полностью восхищаясь маленьким человечком, которого мы создали. Его волосы более светлого оттенка с оттенками рыжины, а глаза такие же светло-карие, как у меня. Я могу быть предвзятым, но он милый ребенок, который вырастет в красивого мужчину. Будущий сердцеед. Если наш сын такой идеальный, меня беспокоит, как может выглядеть наша дочь. Я, вероятно, убью больше дюжины мужчин только за то, что они на нее не так посмотрели. А еще лучше, может, мне просто запереть ее, пока ей не исполнится тридцать. На самом деле, эта идея мне нравится больше.